По целому ряду объективных причин Москва на такое никогда не пойдет, по крайней мере на нынешнем уровне двусторонней интеграции.
Есть контракт, там все прописано

За налоговый маневр, который никоим образом не нарушает соглашение о свободной торговле в рамках ЕАЭС, Александр Лукашенко требует от РФ на следующий год $310 млн. в качестве компенсации. Схожая ситуация с газом, который белорусский президент хочет получать не за $127 за тыс. кубов, а почти в два раза дешевле, как потребители в Смоленской области ($70). Правда, «непонятно на каком основании – есть контракт коммерческий и в нем все прописано. Они новый контракт не хотят, просто хотят цену», – отмечает ведущий аналитик Фонда национальной энергетической безопасности (ФНЭБ) Игорь Юшков. Стоимость газа для Белоруссии является объективной величиной, закрепленной двусторонним межправсоглашением еще в 2011 году, и достаточно просто высчитывается по прописанной там формуле.

За базовую точку берется цена газа в Ямало-Ненецком автономном округе РФ (около $40 на 1 января 2019 года). К ней добавляется стоимость его транспортировки ($2,7 за тыс. кубов на 100 км расстояния) до белорусской границы (3262 км). В деньгах на начало нынешнего года это выходило $88 – 2,7/100*3262. Плюс $6,2 за хранение и $1 за маркетинг. Итого получается $135 за тыс. кубов, тогда как для Белоруссии цена российского газа в 2019 году будет на $8дешевле ($127 за тыс. кубов).

Откуда разница?

Это – скидка. После того как Минск в 2016-2017 гг. в одностороннем порядке стал платить за газ не контрактную цену, а ту, которую считал для себя приемлемой, Москва пошла на уступки и стала применять к формуле понижающий коэффициент. В итоге Белоруссии удалось удешевить газ до $129 за тыс. кубов в 2018-м и $127 в 2019 году.

Что такое межрегиональное субсидирование

Почему же в Смоленске цена российского газа существенно ниже?

Дело в том, что «в России работает сложная модель перекрестного субсидирования», объясняет посол РФ в Белоруссии Михаил Бабич. Ее суть – в искусственном выравнивании цен на газ во всех регионах страны, независимо от рентабельности его продажи. Это приводит к тому, что поставки отдаленным от мест добычи потребителям попросту не окупают дополнительные затраты на прокачку, хранение и сбыт.



Межрегиональное перекрестное субсидирование является одной из форм общественного договора российского государства со своим населением и бизнесом. Потребители в Ямало-Ненецком и Ханты-Мансийском автономных округах фактически дотируют своих соотечественников в ЮФО и СКФО. «И вот эта перекрестная модель в рамках российского законодательства формирует цену в Смоленске $70. Но это не значит, что такова ее себестоимость. Разве наши коллеги этого не знают?» – задается, откровенно говоря, риторическим вопросом М. Бабич.

Такая система тарификации стимулирует неэффективное использование ресурсов и ограничивает развитие экономики в целом, а потому отживает последние годы. На смену ей идет единый энергетический рынок ЕАЭС, который должен быть сформирован в три этапа. До 2020 года страны обязались гармонизировать свое газовое законодательство, потом (2020-2021 гг.) запустить биржевую торговлю газом, а до 1 января 2025 года обеспечить свободные поставки газа в нужных объемах в любую точку Союза по рыночным ценам.

Не об этом ли постоянно говорит Минск?

Что такое общий рынок

Руководство Белоруссии активно продвигает идею создания единого рынка газа ЕАЭС. «Мы практически выходим на конкурентную среду, и цены должны регулироваться рынком. Должно быть одинаково для всех – равный доступ к газотранспортным системам… свободное ценообразование у производителей газа и понятные условия транспортировки по территории любого участника ЕАЭС», – пояснил свою позицию глава белорусского Минэнерго Виктор Каранкевич. «Мы всегда говорили, что цены на газ в Беларуси видим близкими к ценам на газ в России. И создание рынка газа как раз и предусматривает работу по фактически единым, равным условиям хозяйствования», – подчеркнул министр.

Логика у Минска следующая. Белорусские предприятия в условиях единого товарного рынка ЕАЭС не могут конкурировать с российским бизнесом при разных ценах на газ. «Мы требуем исполнения договоренностей по созданию равных условий для субъектов хозяйствования», – регулярно твердит А. Лукашенко. По его мнению, если у смоленских юрлиц – $70, то у гомельских тоже должно быть $70.

Загвоздка в том, что, получая из РФ газ по $127 за тысячу кубов, своим предприятиям Минск продает его уже за $306 (ставка для юрлиц в $255 плюс 20% НДС). Кто накручивает цену и создает «неравные условия хозяйствования», вполне очевидно. Причем выбитый из Москвы в 2017 году понижающий коэффициент, в результате которого цена российского газа для Минска ежегодно снижается, никак не отражается на тарифах для конечных белорусских потребителей. Для них тарифы не понижаются. Но об этом А. Лукашенко «почему-то» громко не говорит.

Причем белорусское ценообразование имеет длинный ряд исключений как для предприятий ЖКХ, так и производителей стройматериалов, бумаги, тканей, автомобилей, азотных удобрений и т.д. Здесь цена с учетом НДС варьируется от $116 до убийственных $415 за тысячу кубов. Такая же ситуация и с населением. Дешевле всего газ обходится потребителям со счетчиками в отопительный период ($53 с НДС), тогда как одному жителю квартиры без счетчика и газового отопления, но с газовым водонагревателем и плитой придется заплатить за голубое топливо $4367,5 в месяц. Даже при «конских» нормах потребления для этой категории граждан республики (23 куба в месяц!) выходит $190 за тыс. кубов.

Единый рынок газа, к которому так стремится Минск, даст возможность белорусским промышленным потребителям напрямую заключать контракт с «Газпромом» и таким способом действительно снизить для себя цену на голубое топливо. Правда, это приведет к значительным выпадам в бюджете республики, ведь зарабатывать на простой перепродаже российского газа больше не получится. Интересно, рассчитывает ли белорусское руководство на «компенсацию»?

Кроме того, при едином рынке газа все эти дисбалансы с потребителями в одном регионе должны быть ликвидированы. Для примера можно взять ту же Смоленскую область, где цена для всех юридических и всех физических лиц – одна. Классификация идет только по одному критерию – счетчику. Если он есть, то цена тыс. кубов газа составляет $78, если нет – $84. Это все с НДС. Запущенный процесс ликвидации межрегионального субсидирования, конечно, сдвинет этот коридор вверх в отдаленных от мест добычи потребителей (в т.ч. у границы с Белоруссией), но зато высвободит промышленный потенциал Сибири и Дальнего Востока.


Но если Москва находится уже на завершающей стадии ликвидации перекрестного субсидирования, то на белорусском газовом рынке еще и «конь не валялся». Фактически России осталось только установить единый тариф на транспортировку по трубопроводам, тогда как Минску предстоит уже в ближайшее время провести целый ряд болезненных, но необходимых реформ, под которыми лидер республики подписался 31 мая 2018 г. в рамках Концепции создания общего рынка газа ЕАЭС. А может, ни унификации стандартов, ни гармонизации законодательства, ни биржевых торгов, ни рыночных цен, ни равного доступа субъектов хозяйствования к продавцам газа не будет?

Показательно, что принцип «мое не трожь, это – мое, а про твое давай поговорим» применяется Минском только к России. «Почему-то Лукашенко не предлагает Назарбаеву поставлять ему газ по цене Западно-Казахстанской области плюс транспортировка по России», – отмечает заместитель директора ФНЭБ Алексей Гривач. Хотя при такой схеме (даже с учетом тарифа на транспортировку в $2,7 на 100 км) Минск получил бы газ за те же «смоленские» $70 за тыс. кубов. Но вместо этого белорусский министр В. Каранкевич требует создать единый рынок газа с Россией не к 2025-му, а уже к 2023 году.

В условиях «равнодоходности цен» на газ Минску можно пожелать лишь успеха на тернистом рыночном пути.