А что если бы «Крысиную башню» написал не Павел Дартс, а другие авторы.

Жюль Верн «Да здравствует электричество!»

- Сударь - сказал Олег, указывая на план Дома, висящий на стене - В природе существует могущественная сила, послушная, простая в обращении. Она применима в самых различных случаях, и в моем Доме все подчинено ей. От нее исходит все! Она освещает, отапливает, приводит в движение машины. Эта сила - электрическая энергия!

- Электрическая энергия? - удивленно воскликнул я.

-Да, милостивый государь, электричество! –

И вправду, дом, в котором проживали герои нашего скромного повествования, был тщательно распланирован и прекрасно приспособлен для выживания в описываемую нелегкую пору, благодаря многочисленным хитроумным приспособлениям, приводим в действие силой электричества. Для безопасности обитателей Дома были предприняты все возможные меры, как-то закладка электрическим кирпичом оконных проемов на нижних этажах, установка железных дверей с электрическим замком и многочисленные электрозавалы на лестницах, ведущих прямиком на верхние этажи. Все жилые помещения снабжены просторными электрошкафами и электрополками, а в прекрасно оборудованной кухоньке, была установлена электрическая печка из прочной стали для обогрева и приготовления пищи, питающаяся от батарей Бунзена. Для освещения предполагались бездымные стеариновые свечи, газовые рожки на светильном газу и фонари, приводимые в действие электричеством. На случай нападения у обитателей дома имелись электрические ружья, стреляющие специальными электрическими пулями.

Ги Де Мопассан «Страсть, порок и невинность»

Их было пятеро в Доме.
Самый старший, убеленный сединами, со взглядом многоопытного ловеласа, в том возрасте, когда испанцы начинают именовать мужчину не иначе как «кабальеро».
Самый юный, напротив, был противоположностью первого и казался особенно привлекателен, в своей трогательной, почти детской невинности, словно сам Эрос воплотился в юношу, подвигая оного начать стезю амурных похождений.
Третий - уже зрелый, суровый мужчина со шрамом на щеке – был притягателен некоей особенной, брутальной, красотой, которая хоть и присуща исключительно порочным злодеям, но во все времена неизменно заставляла учащенно биться сердца юных особ.
Четвертая была распутна и невинна одновременно, словно двуликий янус, сочетая в себе непорочность воспитанницы провинциальной воскресной школы и необузданную страстность видавшей виды парижской кокотки.
Пятая уже вошла в возраст, который литераторы определяют, как «бальзаковский» и была воплощением зрелой женственности, каковой обычно античные скульпторы наделяли изображения Геры и Персефоны.

Герберт Уэллс «Тени минувшего»

Решив исследовать подземные убежища мародеров под Крысиной Башней, я открыл канализационный люк и перегнувшись через стенку, принялся ощупывать металлические скобы. Не скрою, что делал я это торопливо из страха, что решимость меня покинет.
Мне нужно было спуститься примерно на глубину тридцати ярдов. Мучительная тревога овладела мной. У меня мелькнула мысль вернуться наверх и оставить Убежище Мародеров в покое. Но все-таки я продолжал спускаться вниз. Наконец, не знаю через сколько времени, я с невероятным облегчением ощутил под ногами бетонный пол.
Не знаю, как долго я простоял так, прислушиваясь, в полной темноте. Очнулся я от мягкого прикосновения чьей-то руки, проникшей в карман моих брюк. Вскочив в темноте, я торопливо зажег спичку и разглядел при ее свете три сутуловатые фигуры в камуфляж, подобные той, какую я видел в развалинах наверху. Они быстро отступили при виде огня. Мародеры, как я уже говорил, проводили всю жизнь в темноте, и потому не могли вытерпеть света моей спички, которая отражалась в стеклах их противогазов, совсем как в зрачках глубоководных океанских рыб. Я нимало не сомневался, что они видели меня в этой густой темноте, и их пугал только свет. Я попытался заговорить с ними, но в ответ они лишь на все лады бормотали странное словечко «хабар», которое похоже, заменяло им все остальные слова. Едва я зажег новую спичку, чтобы разглядеть их, как они обратились в бегство и исчезли в темных тоннелях. Снова мелькнула у меня мысль бежать, бросив все исследования. Но я сказал самому себе: «Надо довести дело до конца».
Разумеется, мои воспоминания — очень смутны. В темноте проступали проемы многочисленных тоннелей в которых укрывались похожие на привидения мародеры. Было очень душно, и в воздухе чувствовался слабый запах мочи и свежепролитого самогона. Чуть подальше, мне встретился небольшой стол из темного дерева, на котором стояла початая бутылка водки и вскрытые банки тушенки.
Я побоялся пройти дальше, поскольку при последней вспышке зажженной спички увидел, что моя коробка кончается. Очутившись в темноте, я снова почувствовал, как чьи-то тонкие пальцы принялись ощупывать мою одежду. Мне казалось, что я слышу дыхание целой толпы этих ужасных существ, стремящихся любой ценой завладеть содержимым моих карманов. Мне было нестерпимо ощущать присутствие невидимых корыстных созданий. Я крикнул на них изо всех сил. Они отскочили, но тотчас же я снова почувствовал их приближение. На этот раз они уже смелее хватали меня и обменивались какими-то странными звуками, среди которых чаще всего встречались «бля» и «пиздец». Признаюсь, меня охватил страх. Я решил зажечь еще спичку и бежать под защитой света. Но тут в одно мгновение меня схватило сразу несколько пар рук. Похоже, жадность пересилила страх, и мародеры окончательно решились овладеть моим имуществом – кто-то начал решительно расшнуровывать берцы, другая пара рук расстегнула ремешок часов, а еще несколько зашарили по карманам куртки. Я зажег еще спичку и помахал ею прямо перед их лицами. Вы едва ли можете себе представить, какими омерзительно-нечеловеческими они были, эти пропитые, отекшие рожи, с прожилками на красных носах и налитыми, воспаленными глазами! Впрочем, могу вас уверить, что я недолго разглядывал их. Я снова отступил и, едва догорела вторая спичка, зажег третью. Она тоже почти догорела, когда мне, наконец, удалось добраться до шахты колодца. Лихорадочно я нащупал скобы, но тут меня схватили за ноги и потащили обратно. Я зажег последнюю спичку… она тотчас же погасла! Но теперь, ухватившись за скобы и рассыпая ногами щедрые пинки, я высвободился из цепких мародерских объятий и принялся быстро взбираться по стене колодца. Мародеры остались внизу и, моргая, смотрели на меня, кроме одной маленькой шустрой твари в армейском комке, которая некоторое время следовала за мной. Изловчившись, я лягнул мерзкое существо и мародер, обдав меня на последок запахом несвежего перегара, полетел вниз, голося что-то вроде «Ахтыжебанаврот!!!».
Подъем показался мне бесконечным. Преодолевая последние двадцать или тридцать футов были ужасны. Сил больше не было. Сам не знаю, как я добрался до отверстия колодца и, шатаясь, выбрался из руин на ослепительный солнечный свет. Я упал ничком. Даже земля показалось мне здесь чистой и благоуханной. А потом я потерял сознание.

Алексей Толстой «Гиперболоид инженера Крысова»

Серый внезапно оборвал и поднял голову, прислушиваясь. За окном, где-то вдали зарычал мотор мощной машины, и заперекликались человеческие голоса. Он прыгнул к окну и проскользнул за светомаскировочную штору. Элеонора глядела, как за пыльным брезентом неподвижно стояло очертание Сергея, затем оно содрогнулось. Он выскользнул из-за портьеры.
– Одна машины и восемь человек, – сказал он шепотом, – это за нами. Кажется – «бэмпэшка». В Доме сейчас только мы и Петрович. Живыми нас не выпустят… – Он вдруг весело почесал сбоку носа.

– Ну, все Белка решайся: со мной или с Толяном? Другой такой минуты не выберешь.

– Ты с ума сошел, – ее лицо вспыхнуло, порозовело, – нужно бежать!..

Сергей только вскинул подбородок.

– Восемь человек, вздор, вздор! – Он повернул гиперболоид и придвинул его дулом к чердачному окошку.

У Серого были зоркие глаза. Он различал даже крошечные человеческие фигуры, двигающиеся вслед за ползущей к Дому боевой машиной пехоты. Все тело его дрожало. Зубы стиснуты. Он не предполагал, что так трудно будет подойти к этой минуте. Он снова направил аппарат дулом в отверстие, приладил. Откинул заднюю крышку, осмотрел. Затем захлопнул полусферическую крышку и положил руку на рычажок магнето, которым автоматически зажигались пирамидки. Он дрожал с головы до ног. Не совесть (какая уж там совесть после Развала!), не страх (он был слишком молод и легкомысленен), не жалость к обреченным (они были слишком далеко) обдавали его ознобом и жаром. Он с ужасающей ясностью понял, что после одного этого оборота рукоятки пути назад уже не будет. Затем он, наконец, решился и закрутил магнето. В аппарате вспыхнуло и зашипело пламя…
Подходя к Дому, Олег первым обратил внимание на странный отсвет из окна чердака. Затем появилась святящаяся, прямая, как игла, огненная нить. Она шла напрямую, с крыши дома по направлению к пустырю, за которым начинались брошенные новостройки.
– Смотри, она опускается! – крикнул Толян. И не окончил. Оба поняли, что это была за «нить». В оцепенении они могли только следить за ее направлением.
Первый удар луча пришелся по мачте освещения на повороте – она заколебалась, надломилась посредине и упала. Но это было очень далеко, и звук падения не был слышен. Двигаясь дальше, луч перечеркнул старый рекламный баннер, который мгновенно распался надвое и вспыхнул, словно папиросная бумага в печи.
Только теперь Олег и Толик кинулись вверх по переулку, к развалинам разграбленного универмага. Падая и спотыкаясь, они добежали до самой высокой точки и лишь тогда обернулись. Теперь был виден не только весь двор, но и пустырь за ним, раскинувшийся на многие километры. Луч гиперболоида бешено плясал, сея разрушения, периодически нащупывая жмущиеся к земле фигурки людей, тут же превращавшихся в живые факелы. И тут луч пошел наискосок вниз и натолкнулся на разворачивающуюся на месте бронемашину. Железное чудовище тут же вспухло огненным шаром, и сейчас же из пламени взвился ослепительный, не виданной яркости столб огня и раскаленного газа. Пространства заполнились всепоглощающим мрачно-ржавым, гнойным светом. Выступили в нем, точно при солнечном затмении, каждый сучок, каждый клок травы, камень и два окаменевших белых человеческих лица. Ударило. Загрохотало. Задрожала земля. Ударная волна потрясла и пригнула деревья. И потом все закончилось…
Наверху, в тесной чердачной каморке вдруг стало тихо, только гудело пламя в аппарате.
Серый покашлял, сказал плохо повинующимся, хрипловатым голосом:

– Кончено. Со всеми.

Андрей Круз «Трофейно-тактичное выживание»

Я натянул тактическую кобуру фирмы «Легион», тактическую разгрузку «Плейт Карриер», перецепив мой «калаш» с коллиматорным прицелом «АимПоинт» и обвесом от «Страйк Индастриз» на тактический трехточечный ремень «Магпул» и не торопясь двинулся на зачистку.
Первого мертвяка я упокоил одним выстрелом, навскидку поймав башку точкой коллиматора. Голова дернулась, обдав стену брызгами гнилой плоти.
Через пару шагов, сразу за поворотом, снова пришлось стрелять, теперь уже сразу по нескольким зомбарям. Сделав сальто, я выпустил три патрона подряд и сам себе удивился, что попал все три раза. То ли повезло, то ли я такой меткий стал в последнее время?
Дальше, осмелев, я пробежал по стене, попутно расстреляв толпу мертвяков у входа в вестибюль и хорошенько оттолкнувшись от гипсокартонной перегородки армейскими масловодоустойчивыми ботинками «Коркоран Мародер» со стальными пластинами в подошве, перескочил на потолок. Пробегая мимо люстры, я выхватил из кобуры свой «Глок-19» с дульным компенсатором, тактическим фонарем «Игл Тэк М25С2» и лазерным прицелом «Глетчер W125» и, выстрелив 374 раза, упокоил 373 зомбака. Вот блин, видно, рано я возгордился своей меткостью, есть мне еще чему поучиться!
Зачистив вестибюль и прилегающий к нему коридоры, я разложил трофеи, найденные в карманах упокоенных зомбарей – три пистолета Макарова, восемь автоматов Калашникова, двенадцать пулеметов Дегтярева, полтонны тротила и реактивную систему залпового огня «Смерч».

О-о-о-о-о...... Дайте мне кальян со шмалью на абсенте и розжигом из сушеных мухоморов! Я тоже хочу стать литератором!....

Ну мне в прынипе выживание в городе тоже больше камильфо чем в деревне. ХЗ почему.

Мочи про Белку ещё чо, про сиськи! Бля, савчем народ соскучился по Башне, а Дартс, падла, не чешется...

Plombir пишет: Эх была не была...

.. Белка висела, привязаная к стене. Перед ней копошился какой то отвратительный старый горбун, весь в обносках и рванине. Несло от горбуна так, что даже не ев ничего почти сутки она два раза проблевалась, оба раза удачно на того же горбуна. Горбун хотел было побить её, но ему не позволили. это сделать. После чего горбун со злости сорвал с неё последнюю одежду, поплевался, пошамкал выбитыми зубами, а затем нехотя удалился, получив пинка от некого толстого детины.
- Вали отсюда, евнух, - выдал тот грудным голосом. После последовало несколько матерных выражений и горбун предпочёл поскорее исчезнуть.
- Ну что, сучка, влипла? Ща мы с тобой немного поиграем.
Белке было противно когда его толстые грязные руки лапали её нежное тело. В лицо ей дыхнуло запахом чеснока и сала. На минуту толстяк отошёл в сторону, поглаживая рукой редкие сальные волосы на голове.
- Ну голуба, держись. Его толстые губы расплылись в улыбке, а тело начало своё движение к ней. Его сальные отложения колыхались при каждом шаге словно парус не ветру. Она попыталась ударить ногой, потом второй, но оба удара толстяк перехватил и забросил ноги себе на шею, слегка наклонившись вперёд. От отвращения Белка со всей своей женской силы сомкнула их. Жиртрест дёрнулся и вдруг упал на пол бездыханной массой. Прошло несколько минут, но он даже и не думал шевелиться.
Дверь в комнату вылетела с громким звуком. На пороге стоял Толик, за ним Крыс а позади маячил Олег.
Они втроём разглядывали пленницу, привязаную к трубе. Крыс медленно осел и стал кататься по полу от смех, придерживаясь рукой за живот.
- Эээ то ты егоооо? - выл он сквозь проступившие слёзы.
- Да, - произнёс впечатлённый Олег, - лёгкая и приятная смерть, задохнуться в крепких объятиях красивой девушки.

тема сисег не раскрыта!!!

Суровый пишет: От отвращения Белка со всей своей женской силы сомкнула их. Жиртрест дёрнулся и вдруг упал на пол бездыханной массой на роскошные беличьи сиськи.

уже неплохо

Его сальные отложения колыхались при каждом шаге словно парус не ветру.

Фермер 76 пишет:
Аха- прям Александр Блок.

Plombir пишет:
Да ладно, чего там, я скромный.. Кстати Блок писал стихами