"Пришло время сказать американцам, что от глобальной ответственности им никуда не деться и что они должны думать не только о защите своей родины. Им необходимо понять, что цель НАТО и других союзов — защищаться не от прямых угроз интересам США, а от нарушения того порядка, который наилучшим образом служит этим интересам. Им нужно честно сказать, что задача поддержания мирового порядка бесконечна и чревата тяжелыми платами, но этот порядок предпочтительнее других альтернатив".
Кто должен это объяснять? "Это работа Джо Байдена и его новой администрации" — а кто это пишет? Роберт Каган — аналитик из Брукингского института, муж Виктории Нуланд, нового заместителя госсекретаря США. То есть сама администрация дает себе установку и теперь будет ее выполнять любой ценой. Учить американцев любить созданный Америкой мировой порядок — чего бы им это ни стоило.

Статья Кагана в Foreign Affairs называется "Суперсила. Нравится вам это или нет!", и в ней проводится одна простая мысль: Америка очень сильная, настолько сильная, что не понимает всего масштаба своей силы и периодически хочет закрыться в своей крепости. И только в этом ее слабость. Но нужно объяснить это американцам — и тем самым спасти мир, либеральные ценности и саму Америку.
В представлении Кагана американцы всю свою новейшую историю все время себя недооценивали:
"Большая часть исторических трагедий прошлого века была вызвана действиями великих держав, чьи устремления превышали их возможности. У американцев противоположная проблема. Их возможности к глобальному первенству превосходят их восприятие своего места и роли в мире".
Непонимание Америкой своей мощи и роли приводит к колебаниям американского курса — она периодически пытается уйти от ответственности за миропорядок и начать вести себя как нормальная держава:

"Это означало защиту своих граждан, своей территории, своего богатства и доступа к необходимым товарам. Это не предполагало борьбу за сохранение баланса сил в Европе или Азии, продвижение демократии или принятие на себя ответственности за проблемы в мире, которые напрямую не касались американцев. Этот континентально-ориентированный взгляд на вещи все еще царит и сегодня. Он не отрицает, что у Соединенных Штатов есть свои интересы, и предполагает, что это такие же интересы, которые преследует большинство стран мира".

Но Штаты уже век как не нормальная держава — и сейчас им нужно оставаться ей, восклицает Каган. А опасность кроется в том, что Штаты, как это уже бывало, перестанут верить в свои силы, начнут уходить от своей роли — и это создаст иллюзию их слабости и спровоцирует ужасное:
"В результате американцы часто действовали плохо. Их американо-континенталистский взгляд на мир породил столетие диких метаний — безразличия, за которым следовала паника, мобилизаций и интервенций, за которыми следовали отступление и "отсиживание в окопах". То, что американцы называют относительно недорогие военные операции в Афганистане и Ираке "вечными войнами", является лишь одним из последних примеров их неготовности к сложному и бесконечному делу сохранения всеобщего мира и действий по предотвращению угроз".

И далее: "В обоих случаях американцы одной ногой "вышли за дверь уже в момент входа", что ограничивало их способность полностью контролировать сложные ситуации. Такой подход "шаг вперед, два назад", который повторяется снова и снова, сбивает с толку и вводит в заблуждение и союзников, и противников, причем часто до такой степени, что порождает конфликты, которых можно было бы избежать с помощью четкого и последовательного применения американской мощи и влияния во имя обеспечения мирного, стабильного и либерального миропорядка. Двадцатый век был усеян трупами иностранных лидеров и правительств, которые неверно оценили Соединенные Штаты, от Германии (дважды) и Японии до Советского Союза, от Сербии до Ирака. Если Америка хочет, чтобы такая же схема не присутствовала и в XXI веке — что наиболее опасно в конкуренции с Китаем, — то американцам нужно перестать искать "выходы из игры" и принять роль, которую им навязали судьба и их собственная сила".

Извращенный взгляд "железной" логики Кагана: американцы не должны испытывать колебаний в своей миссии, потому что как только они начинают дергаться, это провоцирует противников на авантюры, и Штатам приходится уничтожать их. Непонятно, впрочем, что Каган имеет в виду под наложенным на себя американцами "ограничением", не позволявшим полностью контролировать ситуацию в Афганистане и Ираке. Мало бомбили? Нужно было применить ядерное оружие? Недостаточно долго оккупировали? Двадцать лет мало — давайте сорок? Понятно, чем он в реальности недоволен: глупые американцы "не готовы к сложному и бесконечному делу сохранения всеобщего мира". Да, и у них опять упаднические настроения:

"Китайцы считают, что Соединенные Штаты находятся в упадке, и многие американцы с этим согласны. Опасность состоит в том, что по мере того, как Пекин наращивает усилия по осуществлению того, что он назвал "китайской мечтой", американцы начнут паниковать. Именно в такие времена и совершаются просчеты".
То есть Китай набирает силу — а американцы не реагируют, а потом, когда процесс уже зашел слишком далеко, вдруг запаникуют и ударят по Китаю? Но почему так вообще должно произойти — может быть, Китай угрожает американским интересам или захочет забрать себе Калифорнию? Да нет, речь идет о китайском доминировании в Азии — почему-то непозволительном для крупнейшей и древнейшей азиатской державы. Непозволительном с точки зрения 250-летних США? Конечно, нет — с точки зрения той наднациональной атлантической элиты, от лица которой, по сути, и вещает Каган. Американцы для нее — лишь инструмент, который надо правильно настроить на борьбу за собственное глобальное господство:

"Трудная правда заключается в том, что в реальном мире единственная надежда на сохранение либерализма внутри Америки и за рубежом — это поддержание мирового порядка, способствующего либерализму, и единственная сила, способная поддерживать такой порядок, — это Соединенные Штаты. Это не проявление высокомерия, а реальность, основанная на реальной оценке ситуации в мире. И это, безусловно, совсем не однозначное благо. Пытаясь сохранить этот порядок, Соединенные Штаты прибегали и будут прибегать к силе, иногда неразумно и неэффективно, с непредсказуемыми затратами и неоднозначными моральными последствиями. Вот что означает обладание мощью".

Но как же убедить американцев в необходимости нести это бремя? Напугать? Так всегда и делали — тот же Каган вспоминает мало известный в России эпизод, когда в 1947 году (холодная война с СССР уже шла) американцы все равно отказывались поддержать Грецию (в которой разгорелась гражданская война — причем безо всякого вмешательства Москвы) и Турцию (на которую Сталин давил после 1945-го — но никакой угрозы войны не было):
"Тогда сенатор-республиканец Артур Ванденберг требовал от администрации Трумэна "напугать до чертиков американский народ", и Ачесон (госсекретарь) увидел целесообразность такой политики, как он потом признавал в своих мемуарах: "яснее ясного". Когда коммунизм был единственным врагом, все имело значение. Каждый акт был актом защиты".

2% просто не знают – и это при таком богатстве выбора! 6% назвали себя бисексуалами, 2% – асексуалами, по одному проценту – лесбиянками, пансексуалами и омнисексуалами (два последних вида – это те, для кого пол объекта их интереса якобы не имеет значения). То есть в сухом остатке каждый седьмой американец выбрал свободу во всех ее проявлениях. И если посмотреть с демографической точки зрения, то на них в целом можно не рассчитывать – да, кто-то кого-то усыновит-удочерит, родит в пробирке, но это исключение.

Но ведь остаются еще как минимум 82%! Это же очень много – вот она, Америка будущего! Однако проблема в том, что никаких 82% нет. И дело даже не в том, что из 82 гетеросексуалов вовсе не все таковы – при ответе на вопрос о том, «какой пол вас притягивает», только 72% признались, что противоположный. Нет, дело в другом – все вышеприведенные цифры касались всех участников опроса в целом. А настоящий ад открывается при разбивке результатов по поколениям.

Всего было опрошено четыре поколения – начиная с 1946 года рождения (Трамп как раз тогда и родился). Это беби-бумеры (до 1965-го), поколение X (1965–1980), миллениалы (1981–1996) и поколение Z (с 1997-го). И если первые два поколения более-менее близки по показателям, то у рожденных после 1980-го резко меняется матрица.

У миллениалов, то есть тех, кому сейчас 25–40 лет, гетеросексуальными считают себя 74% – то есть сразу на 16-17% меньше, чем в поколении их отцов и дедов. Но и это только цветочки – в поколении Z, то есть нынешней молодежи, таковых уже 54%. На фоне этой цифры уже неважно, кем себя считают остальные 46% (например, 15% из них – это бисексуалы) – важно то, что всего лишь чуть больше половины американской молодежи еще сохранили остатки разума. Да, у остальных голова промыта настолько, что они уже не знают не только чего хотят, но и кто они такие.

Ничего страшного не происходит? Подумаешь, поиграют в пансексуалов и остепенятся? Нет, судя по тому, что цифры миллениалов близки к цифрам поколения Z, просто так это не пройдет – наоборот, все будет только усугубляться. Мы имеем дело не с простой модой – а с реальным перекодированием целой нации (пусть и такой условной и искусственной, как американцы).

То, что называют сексуальной революцией, началось в Штатах в 60-е – но тотально пропаганда, мягко говоря, «нетрадиционных ценностей» победила в 80-е – начале 90-х. И плоды этой победы теперь уже более чем наглядно проявляются в результатах опроса Ipsos – два последних поколения принципиально отличаются в своих сексуальных предпочтениях от старших. Причем самое младшее поколение еще и сильнейшим образом «разнообразней» предыдущего – то есть процесс набирает обороты.

Речь при этом идет об общеамериканской выборке – то есть там есть и латиноамериканцы, и негры, и жители мегаполисов, и маленьких городов. И значит, если вычесть более консервативную в плане сексуальных «свобод» (которые правильно назвать дезориентацией) часть общества (те же цветные), то ситуация среди белой молодежи больших городов окажется еще более показательной. Сколько среди нее наберется тех, у кого осталось понимание своей природы, то есть гетеросексуальной идентичности? Сорок пять процентов? Сорок?

И это при том, что белые протестанты (те самые васпы, олицетворявшие Америку еще в годы рождения беби-бумеров) и так уже обречены на вытеснение, на потерю не просто командных высот, но и жизненного пространства в своей собственной стране. Так теперь еще выясняется, что и их отпрыски не оставят потомства – какие им дети, если они со своей ориентацией не могут разобраться?

Да, исторически в этом нет ничего нового, есть даже своеобразное возмездие – на фоне вымирающих (только теперь уже как бы по своей воле) аборигенов Штаты заселят другие народы и расы, те, кто более устойчив к пропаганде и атмосфере потребительского гедонизма. Те, у кого не уничтожен институт семьи как таковой (а ведь это она первой пала под ударами так называемой сексуальной революции), у кого остались даже большие семьи и семейные кланы. Другое дело, что непонятно как эти новые «традиционалисты» будут уживаться с поколением «омнисексуалов» в рамках одного государства – но тут очень пригодится американское устройство в виде штатов. Одни штаты будут все больше законодательно отделяться от других, а то и вовсе сепарироваться по сексуальному признаку: эти – для гетеросексуалов, а те – для пан и омни.

Но в этот четверг на Капитолийском холме голосовали по принципу «стенка на стенку»: 220 демократов – за, 210 республиканцев – против. Всего по одному «ослу» и «слону» не приняли в этом участия по личным причинам, а еще три места в 435-местной Палате представителей сейчас вакантны.

Так была принята реформа избирательной системы США с максимально пафосным и не очень уместным названием – «Акт во имя народа». Учитывая обстоятельства, речь может идти только об одной половине народа.

С точки зрения демократов, реформа укрепит доверие американцев к избирательной системе, защитит их права и нанесет удар политической коррупции. Чтобы показать точку зрения республиканцев, приведем вот эту цитату:

«Это катастрофа. Их законопроект резко ограничит политические выступления, даст федеральному правительству возможность пресекать инакомыслие и превратит федеральную избирательную комиссию в партийное политическое оружие. Кроме того, он практически исключает необходимость удостоверения личности избирателя по всей стране... Этого монстра необходимо остановить. Мы ведем борьбу за выживание Америки, какой мы ее знаем. Это борьба. Это ужасная, трагическая, мучительная борьба»

Такое сказал не кто-нибудь, а бывший президент Дональд Трамп в рамках своего первого публичного выступления после ухода в отставку. По его мысли, как и по мысли многих других американских консерваторов, их оппоненты из леволиберального лагеря пытаются переделать политическую систему страны под себя, став несменяемой силой во власти.

Стоит признать, что это очень похоже на правду: о стратегии демократов по установлению в США однопартийного правления газета ВЗГЛЯД писала подробно и неоднократно. С тех пор дело дошло даже до попыток введения цензуры на уровне федеральной власти, чего прежде никогда не было. И «Акт во имя народа», безусловно, будет содействовать именно этим целям.

В то же время наблюдателю из континентальной Европы (включая Россию) будет не так уж и просто понять, о чем вообще шум-гам, как и найти в действиях демократов злой умысел. Прежде всего потому, что многие из нововведений «Акта во имя народа» в Европе не просто реализованы – мы давно забыли, как без них жить. В итоге споры об их уместности рискуют показаться не менее странными, чем само американское законотворчество.

Для значимых документов, утверждаемых Конгрессом, принято коллективное творчество, когда в рамках торгов и с поправкой на повестку текущего дня к ним подшивают куски других инициатив. В том, что заявлено как бюджет Пентагона, можно вдруг найти заявление в поддержку индейцев или строчку о финансировании какой-нибудь общественной инициативы в Литве.

«Акт во имя народа», помимо конкретных положений избирательной реформы, тоже содержит воззвания и декларации, к делу напрямую не относящиеся. Например, там фигурирует обещание дать федеральному округу Колумбия (то есть городу Вашингтону с окрестностями) права штата. Это важный шаг в деле установления однопартийной диктатуры (так демократы получат два дополнительных сенатских голоса), но штатом Вашингтон от этого Акта не станет – вопрос с ним решат позднее.

Что же касается не прокламаций, а конкретных перемен в американских выборах, в глаза бросаются сразу несколько.

Прежде в США не было своего аналога нашей ЦИК – какого-либо органа, который занимался бы надзором за федеральными выборами и организацией оных. Кое-какие единые правила, конечно, есть, но в остальном каждый штат проводит голосование по своим законам и традициям.

Теперь эту роль возьмет на себя Конгресс. Он же унифицирует ряд аспектов, связанных с голосованием. Для консервативного американца это непростительное вмешательство столичных чиновников в дела штатов. Для европейца вообще не понятно, о чем спор, потому что свои центризбиркомы есть почти везде, а избранный народом парламент обычно считается идеальным надзорным органом.

Другой пример своего рода революции: теперь кандидатам на места в Конгрессе будут переводиться по 12 сотен бюджетных долларов за каждые две сотни, собранные в виде пожертвований.

В картине мира республиканца – это транжирство. И в то же время кость, которую Демократическая партия кидает своему радикальному «левому» крылу: кандидатов, называющих себя социалистами, очень не любят крупные спонсоры и демократы тоже.

Однако Европу подобным законом не удивить. Государственное финансирование пусть не кандидатов, но партий, встречается много где, это считается демократической, справедливой и антикоррупционной политикой. Есть подобная норма и в России: по 150 рублей за каждый голос, если на выборах в Госдуму партия преодолела трехпроцентный барьер.

В общем, не настолько это вопиющий шаг, чтобы разжечь партийную войну и заявить о приходе «монстра», как это сделал Трамп.

Но надо понимать, что ключевой вопрос реформы скрыт за множеством вполне справедливых и значимых новаций. Его можно описать одной фразой: власти штатов обяжут предлагать гражданам альтернативный вариант голосования – по почте, при этом им будет запрещено требовать от избирателей какие-либо документы для подтверждения личности.

Тут опять необходимы пояснения: да, для участия в американских выборах предъявлять ID, как правило, не нужно. Впервые требование показать на участке хотя бы библиотечную карточку появилось в Южной Каролине в 1950 году, и следующие 20 лет штат был этим уникален. А жесткое обязательство для избирателей иметь при себе документ с цветной фотографией первым в Америке ввел штат Индиана, и случилось это совсем недавно – в 2006-м.

С тех пор в одних штатах документ с фотографией или без нужен, в других – желателен (но его можно заменить, например, личным поручительством или другими способами идентификации), в третьих – избирателям обязаны верить на слово.

Демократы настаивают: гражданин США не обязан иметь какое-либо удостоверение личности (как россиянин – паспорт), требование оного – дискриминация, которая отсекает от голосования некоторые уязвимые группы населения. Граждан без какого-либо ID в США не так уж много, но они все-таки есть – и обычно голосуют как раз за демократов (это чаще всего чернокожие, молодежь, испаноязычные)

Такой довод принимается республиканцами, но идея снабдить всех жителей того или иного штата специальными удостоверениями за счет государства демократов почему-то не устраивает, а почему? Есть мнение, что дело не только в борьбе с дискриминацией, но и в прикрытии возможных фальсификаций – голосований «за того парня» со стороны нелегальных мигрантов и особо мотивированных партийных активистов, у которых есть доступ к базам данных с избирателями.

Это тоже важно уточнить: голосование проводится на основании баз данных, которые учитывают налогоплательщиков, то есть для получения бюллетеня одного желания все-таки мало – нужно, чтобы названное вами имя было в базе. Поэтому или нет, но доказанных случаев, когда кто-то в США проголосовал, не имея на это права, всего три десятка за двадцать лет.

Но то, что массовых фальсификаций, допустим, не было раньше, не убеждает республиканцев в том, что их не будет в будущем. Страна расколота, обе основные партии не доверяют друг другу, а по сути принятый демократами Акт делает частью федеральной системы ту политическую машину, которая обеспечила победу Байдена над Трампом. Кто-то называет это фальсификациями, но корректнее все же говорить о политической машине.

Под предлогом пандемии в отдельных (как правило, демократических и «колеблющихся») штатах бюллетени рассылались всем жителям по умолчанию. Отсюда и столь высокая явка по сравнению, например, с 2016 годом. Байден не вызывал у избирателей энтузиазма, но почта обеспечила ему миллионы дополнительных голосов, а заодно породила скандалы, злоупотребления и подозрительные ситуации, которые поставили под сомнение честность прошедших выборов.

Но если ты Трамп, сиречь действующий президент, если за тобой Сенат, Минюст, ФБР, власти тех самых оскандалившихся штатов и консервативное большинство во всемогущем Верховном суде США, а доказательств значимых фальсификаций нет – значит, нужно считать, что фальсификаций и не было.