Сырский, небось, и сливает инфу
Сейчас, ПОД КОНЕЦ 404-й, и будут стучать наперегонки - чтобы заслужить помилование

Знаменитые слова — «Нам нечего бояться, кроме самого страха» — были произнесены президентом Франклином Рузвельтом и покорили умы и сердца миллионов.

Сегодня эта фраза олицетворяет сущность российских тактик рефлексивного контроля и их многолетней войны в когнитивной сфере. Россия сделала все возможное, чтобы вселить страх в наши умы и помешать нам действовать в соответствии с нашими основными ценностями и принципами.

Однако страх — это зверь, который нуждается в постоянной подпитке.

1 сентября заместитель министра иностранных дел России Сергей Рябков сделал именно это. Он накормил этого зверя. «Россия внесет изменения в свою доктрину применения ядерного оружия в ответ на то, что она считает эскалацией со стороны Запада в войне на Украине», — заявил он.

Рябков указал, что процесс зависит от решения Запада по вопросу использования Украиной западного оружия против целей на российской территории.
Через три дня министр иностранных дел Сергей Лавров заявил, что США «не стоит шутить с красными линиями России». По его словам, США теряют из виду взаимное сдерживание, которое лежало в основе баланса безопасности между Москвой и Вашингтоном со времен Холодной войны, и это опасно. Лавров отметил, что США знают красные линии России, но «ошибаются, если считают, что последствия любой эскалации войны в Украине в основном лягут на Европу».

Страх эскалации — плохой повод для нежелания действовать
Страх эскалации часто называют причиной, по которой помощь США и Европы Украине оказывается медленно, постепенно и нередко с неохотой. Именно поэтому НАТО не стремится действовать в соответствии с ранее заявленной целью — остановить текущие конфликты, затрагивающие безопасность Альянса.

США и некоторые европейские страны призывают к сдержанности, обсуждая поддержку Украины. Они выступают против предоставления определенных военных возможностей, которые позволят Украине наносить удары по территории России, или против прямого участия в конфликте из опасений, что так называемая «война России и Украины» перерастет в конфликт между Россией и НАТО.

Однако этот аргумент не выдерживает более пристального анализа.

Хотя НАТО говорит единым голосом, это также организация, основанная на консенсусе. Ее политика, таким образом, строится на компромиссах, отражающих взгляды ее «слабейших звеньев». Они не обязательно отражают мнение большинства, так как любое государство-член может наложить вето на решение, противоречащее его политике или национальным интересам.

Государства-члены имеют совершенно разные взгляды на масштабы и характер войны и на то, что нужно для ее завершения. Прошлые и текущие дебаты показывают, что страны, которые лучше всего знают Россию — те, кто помнит оккупацию и угнетение — призывают НАТО делать гораздо больше. Они не поддаются страхам, которые используют некоторые, чтобы усилить уже существующие, вызванные Россией, опасения.
Это отражается в текущих обсуждениях о миссиях по обучению в Украине, призывах снять ограничения на использование западного оружия против целей в России и дебатах о том, стоит ли сбивать российские ракеты и дроны над Украиной.

Более того, весной 2022 года несколько стран выступали за более активное участие НАТО в Украине. Польша, Чехия и Словения предложили 10-пунктный план по спасению Украины. Премьер-министр Польши подчеркнул, что если это не остановит войну, то нужно идти дальше и защищать украинцев.

Этот разлад также отражается в неудовольствии США и Германии тем, что союзники делают больше, чем они планировали, например, поставляют Украине основные боевые танки, крылатые ракеты и F-16.

Необходимость консенсуса внутри Альянса создала две противоречивые «реальности». Одна заключается в том, что вмешательство НАТО спровоцирует эскалацию так называемой «войны России и Украины». Другая — что война уже рассматривается как «война России и Европы», и если не остановить Россию в Украине, война обострится дальше.

Противоречия аргумента о «страхе российской эскалации»

Эскалацию войны контролирует Россия, а не Запад
Россия способна диктовать темп войны и заставлять противников реагировать на свои действия. Она превратила мир в кризис, конфликт и войну, несмотря на сдержанность Запада.
Несмотря на многолетнюю политику сдержанности Запада, включая отказ помочь Украине восстановить сдерживание в 2014–2022 годах, Россия выбрала путь эскалации. Это выходит за рамки полномасштабного вторжения в Украину и включает распространение хаоса на Ближнем Востоке, усиление вредоносной деятельности на территории НАТО, поддержку ультраправых партий по всей Европе и использование продовольствия в качестве оружия. Не менее важно, что Россия создала коалицию автократий (Иран, Северная Корея, Китай), поддерживающих ее усилия по поражению Украины и, следовательно, Запада.

НАТО остается реактивной стороной, вынужденной реагировать на постоянное усиление войны со стороны России. Альянс показал свою неспособность вернуть инициативу, пока безопасность и стабильность в Европе продолжают ухудшаться.

Однако слабость, а не поддержка Украины со стороны Запада, провоцирует дальнейшую эскалацию. Следовательно, Россия будет продолжать усиливать войну, если Запад позволит это.

Чтобы вернуть инициативу и завершить войну, Запад должен эскалировать конфликт, добившись тем самым деэскалации со стороны России.
Мы не можем оправдывать «страх эскалации», если продолжаем позволять России сохранять контроль над эскалацией. Ни одна война никогда не выигрывалась отказом противостоять агрессору.

2. Россия боится неконтролируемой эскалации войны так же, как и Запад
Да, Россия контролирует эскалацию и неоднократно демонстрировала готовность усиливать войну. Тем не менее, ее готовность идти на риски не является безграничной.

Хотя мы все вправе опасаться потенциальных последствий конфронтации между ядерными державами, мы также должны понимать, что наши враги разделяют те же опасения. Угроза взаимного уничтожения остается именно угрозой: угрозой взаимного уничтожения.

Мировая война будет не менее разрушительной для России, чем для Запада.

Это ясно демонстрирует реакция России на неоднократные нарушения ее так называемых «красных линий». Как и коллективный Запад, Россия не стремится к ядерной войне или мировой войне. Вместо этого она пытается избежать поражения в войне, которую не может выиграть иным способом, убеждая Запад не вмешиваться.
Она скажет все, чтобы заставить США и Европу уклоняться от прямого участия в Украине. Президент Путин неоднократно предупреждал Запад не пересекать так называемую «красную линию» России, подчеркивая, что это вызовет «асимметричный, быстрый и жесткий ответ». Его угрозы направлены на устрашение и сдерживание.



Однако идея, что эти угрозы будут выполнены, противоречит здравому смыслу, так как ни один из возможных сценариев не является выгодным для России. Она знает, что война между ядерными державами чревата огромными рисками, и поэтому не реагирует на повторяющиеся нарушения ее так называемых красных линий со стороны Запада и Украины.

3. Многие политики из стран, испытавших российскую агрессию, считают, что опасность представляет неконтролируемая агрессия России, а не угрозы «эскалации»
Когда восточно- или центральноевропейские лидеры обсуждают возникающие угрозы, они сигнализируют о страхе эскалации, если Россия не будет остановлена. Это контрастирует с заявленным НАТО «страхом эскалации», если Украине будет предоставлена необходимая поддержка для победы.

Эту позицию ясно выразил министр иностранных дел Чехии Ян Липавский, который недавно отметил, что Россия ведет войну против Запада, а не против Украины.
Кроме того, несколько дней назад министр обороны Эстонии подчеркнул, что страна сталкивается с гибридными атаками с 2007 года. Он отметил, что гибридные атаки России на членов НАТО начались задолго до того, как Альянс начал обсуждать гибридную войну, указывая на то, что Россия проверяла границы допустимого, прежде чем спровоцировать Статью 5 НАТО.

Они не одиноки в таких оценках. Хотя западные политики продолжают изображать войну как «российско-украинскую», она всегда была российско-европейской войной. Это отражено в российских стратегических документах, заявленных целях и задачах, восприятии угроз, публичных заявлениях и риторике, ультиматумах, ядерных угрозах и, самое главное, в действиях.

ЕС все чаще признает, что его государства-члены (большинство из которых также входят в НАТО) подвергаются российской гибридной войне, чьи зловредные действия хорошо задокументированы. Более того, Владимир Путин открыто заявляет, что врагами России являются США и Европа, а не Украина.
Эта война позволила себя эволюционировать в масштабах и целях более десяти лет. Все больше глав государств, министров и начальников обороны выражают обеспокоенность будущей безопасностью и стабильностью Европы, если текущая тенденция продолжится.

Они подчеркивают, что Россия не остановится на западных границах Украины, и предупреждают об увеличивающемся риске военного столкновения между НАТО и Россией в ближайшие 2–5 лет. По словам польского премьер-министра Дональда Туска, «континент впервые с конца Второй мировой войны вошел в “предвоенную эру”». Премьер-министр Дании Метте Фредериксен призвала тех, кто не оказывает должной поддержки победе Украины, «понять, насколько опасна ситуация». А министр обороны Финляндии Антти Хяккянен отметил: «На Украине идет война за будущее всей Европы».

Эти политики уже знают, что Россия будет продолжать эскалацию войны, если Запад позволит это. Они боятся бездействия НАТО, а не его действий.

4. Даже разведка США не верит в ядерные угрозы России
«Западным лидерам не следует поддаваться на угрозы Кремля о ядерной эскалации», — заявил глава ЦРУ Билл Бернс. «Путин — это хулиган. Время от времени он продолжает бряцать оружием, — сказал Бернс. — Мы не можем позволить себе поддаваться этому бряцанью оружием... Мы должны учитывать это, но не бояться».

«Страх эскалации» НАТО — это лишь предлог для бездействия
Можно предположить, что страх эскалации в контексте поддержки Украины — это не что иное, как отвлекающий маневр. Он помогает скрыть тот факт, что Запад, по словам министра иностранных дел Литвы Габриэлиуса Ландсбергиса, может быть частью проблемы.

Хотя последствия агрессивной войны России заставили многих членов НАТО столкнуться со своими страхами, некоторые используют страх как оправдание для бездействия.

Причин тому множество. НАТО, возможно, забыло, что оно защищает не только территорию, но и то, кем и чем мы являемся. Альянс также должен защищать наши основные ценности и принципы, демократию, международное право и Устав ООН.

Так называемый страх эскалации используется, чтобы скрыть разногласия внутри НАТО. Когда-то ценный как столп послевоенной стабильности, Альянс сейчас сталкивается с серьезными сомнениями в своей внутренней сплоченности, военной силе и политической воле перед лицом агрессивной России.

Страх — это всего лишь оправдание для отсутствия обязательств, нехватки военных возможностей после десятилетий сокращений, оптимизации и провала инвестиций в безопасность и оборону, пустых складов и состояния нашей оборонной промышленности. Страх используется для выигрыша времени, пока Украина мужественно борется за нас. Он скрывает политический цинизм, популизм, наивность, некомпетентность, изоляционизм, отсутствие лидерства и единства.
Западная политика сдержанности увеличивает риск стратегических ошибок. Если мы позволим России поверить, что ее стратегия ядерного «свершившегося факта» работает, — что ее психологическая война продолжает сдерживать Запад, — мы рискуем, что Россия применит эту стратегию на территории НАТО. Россия в настоящее время не имеет оснований полагать, что мы будем меньше бояться вмешательства, если она нападет на страну НАТО. Поэтому крайне важно, чтобы мы доказали России обратное в Украине.

Чтобы вернуть инициативу и закончить войну, Запад должен эскалировать для деэскалации. Ни одна война никогда не выигрывалась отказом противостоять агрессору.

Выраженный страх эскалации войны, которую Россия продолжает усиливать, — это всего лишь отражение наших собственных моральных и физических недостатков. Бояться нужно этого, а не самого страха.