Немного про археологию в Беларусии.
Гродно - самый богатый на архитектурное и вообще культурное наследие белорусский город, при этом, как ни парадоксально, ему уделяется наименьшее внимание археологов. И хотя с археологией в нашей стране все довольно грустно, Гродно – это крайняя точка всей ситуации, которая есть на сегодня в Беларуси.
Недавно в Гродно произошла очередная нештатная ситуация, связанная с земляными работами на месте старого кладбища Фары Витовта – это самое старое католическое кладбище Гродно, которое уже более 150 лет формально не существует. Строители на этом месте проводили коммуникации и напоролись на человеческие кости, могилы, куски гробов. Общественности об этом стало известно в конце апреля, а земляные работы были остановлены только после 10 мая, и только в середине мая начался археологический надзор. То есть более двух недель никакого внимания властей к этой ситуации не было. И возможно, все осталось бы шито-крыто, если бы об этом не заговорили СМИ. В данном случае такое промедление смерти подобно, потому что за это время строители успели зацепить кусок кладбища. И археологический надзор не вернет того, что уже уничтожено. Это показательный случай для Гродно и всей страны, который обнажает всю ситуацию белорусской археологической науки в Беларуси.
Власти пытаются показать, что борются с проблемами в сфере археологии. Например, в прошлом году был принят знаменитый «указ о трех черепках», согласно которому все предметы старше 120 лет считаются артефактами, найденными в земле, собственностью государства, остальные предметы, которые уже до этого были найдены, люди должны были зарегистрировать к 1 января 2017 г. в специальных базах данных. Этот указ якобы был направлен на борьбу с черными копателями. Но проблема белорусской археологии не только в черных копателях. Сущность проблемы – само отношение к археологии в нашей стране.
Как выглядит система археологии в Беларуси
Специализированными археологическими раскопками в нашей стране имеют право заниматься люди, которые имеют открытый лист на раскопки. Лист выдается по четырем формам, начиная от археологической разведки (формально даже чтобы ходить по полю и высматривать какие-то предметы, вы должны иметь специальное разрешение) и заканчивая спасательными раскопками, когда можно копать всё при любых обстоятельствах в ситуации, когда какой-то объект уничтожается. Это разрешение выдает полевой комитет, существующий в Академии наук РБ и в который входят квалифицированные археологи. Разрешение выдается только проверенным людям, которые уже проводили раскопки и имеют профильное образование. А вот дальше начинаются проблемы.
В Беларуси сегодня порядка 40 копающих археологов. И эти 40 человек стразу на все – начиная от каменного века и заканчивая городами позднего средневековья. Диапазон очень широкий. Понятно, что если человек разбирается в «камне», то он не будет особо разбираться в 15-16 веке. В Польше, для сравнения, на сегодняшний день профессионально копа более 500 человек.
В Гродно и Гродненской области на сегодняшний момент потенциально имеют право на получение открытого листа три-четыре человека. В то время как в Белостоке, только в университете не меньше 10 человек и в Подляшском музее 5 копающих археологов.
В чем причины такой ситуации?
Первая – самая банальная, экономическая. Те, кто должен заказывать раскопки, часто увиливают от этого, потому что раскопки стоят денег.
Вторая причина – сама система, организация археологических раскопок в Беларуси, в рамках которой одна структура пытается контролировать всё, хотя, в сущности, толком не может этого сделать.
Начиная, примерно, с 2005 г. только Академия наук Беларуси имеет право заключать договора на проведение археологических раскопок и выдавать открытые листы. Если инвестор хочет или должен провести земляные работы в центре какого-либо города, он должен заключить договор с Академией наук, Академия наук заключает договор с археологом, и, естественно, берет себе часть денег. Грубо говоря, чтобы провести раскопки в Гродно или Витебске, нужно поделиться с Минском.
Минск когда-то укоренял эту систему из благородных порывов – против злоупотреблений. Говорилось о том, что отдельные археологи заключают договора с инвесторами и строительными организациями, а на самом деле никаких работ не ведут, получают потом деньги и пишут фиктивные отчеты о проделанной работе. Поэтому Академия наук позиционировала, что берет все в свои честные руки.
Очень часто стройкой занимаются государственные организации, которые знают, что Академия наук с ними судиться не будет. Они заключают договора, подписывают под это дело археологов, археологи делают свою работу, а потом им не платят. И если сама Академия чего-то не дополучила, это не так ощутимо для такой большой структуры. А если ты простой археолог, который полгода копал и ничего не получил за работу – это уже совсем другая история.
Одна из главных проблем – пробелы в законодательстве. Сегодня нет обязательного требования к инвесторам по проведению археологических раскопок, например, в исторических центрах городов. Оформляется так называемый археологический надзор: над ямой стоит археолог и наблюдает за строителями. Если он что-то заметил, то останавливает стройку и начинает сам копать. Такая система глубоко ущербная, потому что во время земельных работ заведомо выбрасываются все слои вплоть до начала 19 века. Всё это также может вести к злоупотреблению со стороны некоторых археологов, которые иногда и не рвутся качественно делать свою работу.
Головная боль инвестора
Еще одна причина кроется в инвесторах – тех людях, которые должны заказывать археологические раскопки. Они не знают или не хотят знать законодательства, а часто просто уклоняются от его выполнения. Проведение незаконных земляных работ влечет за собой совсем небольшой для застройщика штраф –500-700 долларов. Понятно, что для человека, который хочет по-быстрому провести земляные работы и открыть свой бизнес заплатить штраф проще, чем организовывать и проводить раскопки, которые будут тянуться непонятно сколько времени. Бизнесмены часто не знают, что, если в историческом центре будут проводится земляные работы, их нужно планировать так, чтобы на протяжении минимум одного сезона это место копали археологи. У нас же человек получает разрешение на строительство и за год-два должен закончить стройку. Никакие археологи вообще не планируются.
В последнее время очень активно внедряется, особенно в больших городах, технология буронабивных свай. Представим ситуацию: в историческом центре города планируется строительство дома. При обычной технологии нужно копать котлован, а значит, нужно проводить раскопки. Но можно сделать по-другому: забить сваи. Получается, территория, которая реально пострадала от строительства, уменьшается в несколько раз. Соответственно, инвестор в такой ситуации говорит – мы не нарушили слои, тут раскопки не нужны. По этой логике, которую легко принимают местные власти – все правильно. Но если на вещи посмотреть реально, то эта территория на очень долгое время теряет возможность быть когда-нибудь исследованной, потому что под бетонным домом на буронабивных сваях никто не будет как минимум ближайшие 300 лет, пока дом стоит, проводить раскопки. Мы эту территорию, фактически, навсегда теряем.
Археологом – быть или не быть
Еще одна проблема – сложности с трудоустройством. Если археологу невозможно устроиться на хорошую работу, то смысл на него учиться? Где археологу работать, если у нас нет специализированных учреждений, где бы археологи работали и имели постоянный источник дохода?
В некоторых городах есть археологи, которые там живут, копают эти города и ответственны за них. В некоторых городах есть кафедры археологии при университетах. Формально они есть в Могилеве, Минске, Бресте и Гродно. Гродненская кафедра существовала на протяжении 10 лет, сегодня она называется кафедра истории Беларуси и археологии. Но практической археологией там сейчас не занимается никто.
Обратная сторона вертикали
В городах и районах есть люди, которые формально ответственны за охрану историко-культурного наследия. У таких людей часто есть дилемма: с одной стороны, ты должен охранять историко-культурное наследие, с другой – ты на государственной зарплате, и нереально, чтобы ты, например, остановил строительство гостиницы в районном центре, потому что ты знаешь, что там было старое городище, а председатель райисполкома понимает, что это большие инвестиции в город. Как только ты попытаешься это сделать – сразу лишишься работы.
И это еще не все
Отметим также проблему научных раскопок, то есть тех, которые проводятся не потому, что завтра на этом месте будут строить торговый центр, а потому, что здесь есть что-то ценное, и ученые копают за государственный счет или за счет Академии наук. Такие раскопки ведутся, но их очень мало. Их объём по стране просто мизерный.
Существует проблема технической базы и научного анализа, которые у нас по большому счету так и не развились. Академия наук может сделать радиоуглеродный анализ археологического артефакта, но, например, если в Польше делают с разбежкой в 20-30 лет, то в Минске разбежка – 150 лет. У Беларуси нет соответствующих навыков и технологий. Во времена СССР подобные анализы делали Ленинград и Москва.
***
Как по мне так это тоже часть национальной памяти, которая вполне больно может ударить тех кто ой как хочет переписать историю. Об этом правда в статье ни слова.