“ Ереван пообещал Брюсселю реформировать национальную энергетику, в которой решающая роль принадлежит АЭС и российскому газу ”
Характерны итоги замера общественных настроений «Кавказский барометр», проведенного в Армении в декабре 2017-го организацией Caucasus Research Resource Center (эти исследования проводятся в закавказских странах ежегодно). Отвечая на вопрос, какое государство главный друг Армении, 64 процента респондентов указали Россию. В 2013 году так считали 84 процента опрошенных. Зато Франция за тот же срок поднялась с четырех до семнадцати процентов. Почти 51 процент респондентов считают, что Армении целесообразно иметь «пропорционально близкие» отношения с ОДКБ и НАТО. И если за сохранение членства в ЕАЭС высказались 25 процентов опрошенных, то за «пропорционально близкие отношения» с ЕАЭС и ЕС – 54 процента.

Тем временем реальная доля ЕС во внешнеторговом обороте Армении за истекшие три года существенно выросла, а с ЕАЭС этот показатель стагнирует. Свыше 70 процентов объема армянского экспорта стратегического металлосырья направляется в ЕС и Китай.

Такие тенденции, усугубляемые эксклавной географией, превращают Армению в слабое звено Союза. По мнению местных экспертов, поскольку российская сторона развивает военно-техническое сотрудничество с Азербайджаном и поддерживающей его Турцией, расклад подвигает политическую элиту Армении к более активному взаимодействию с Евросоюзом и НАТО. Но это не в интересах ЕАЭС и ОДКБ. Тем временем ресурсы стратегического сырья Армении активно привязываются к потребностям ВПК и отраслей двойного назначения отнюдь не у нас.

Доля располагаемых Арменией ресурсов кобальта, ванадия, хрома, молибдена, висмута и меди достигает почти шести процентов мирового. Но уровень их освоенности к настоящему времени не превышает 25 процентов. Причем минимум 60 процентов совокупного объема добытого и обогащенного сырья вывозится за пределы ЕАЭС. В советский же период эта продукция поставлялась исключительно в РСФСР, а уровень освоенности тех же ресурсов уже в 60-х достигал 60 процентов.

Дело в том, что советский ВПК, как и экономика СССР в целом, представлял собой единый межотраслевой комплекс. В ЕАЭС-интеграции акцент делается на формировании общего рынка товаров и услуг, но пока без четкой отраслевой специализации участников.

Между тем в Совете экономической взаимопомощи (1949–1991) отсутствие общих границ вовсе не являлось тормозом для комплексного социально-экономического развития. Примеры эксклавных членов СЭВ – Албании, Кубы, Вьетнама – показывают, что их экономическая специализация в СЭВ активно развивалась, будучи сопряженной с интеграционными потребностями. И такой вектор политики в отношении этих стран стал первопричиной максимальных в сравнении с другими странами СЭВ темпов экономического роста. Почему бы не использовать этот опыт в ЕАЭС, в частности в отношении Армении?

Сейчас у нас такие вопросы лишь вяло обсуждаются, а в западных компаниях, как минимум в десяти, уже разработаны проекты по комплексному освоению местных запасов разнообразного стратегического сырья и по реанимации в республике существовавших в советский период мощностей по его глубокой переработке. Доля ЕС в армянском экспорте к концу 2017 года достигла 30 процентов (против 24% в начале 2000-х). Россия, отмечают эксперты, остается крупнейшим инвестором в экономику республики, но за последнее время потоки вложений заметно усохли. Между тем Еревану необходимо решать проблему государственного долга, который, по данным Национальной статистической службы, существенно вырос за последние три года и достиг шести миллиардов долларов, что для страны с трехмиллионным населением достаточно большая величина.

В упомянутом соглашении Еревана с Брюсселем есть совсем неприятный для России пункт. Речь о закрытии в связи с реформированием энергетического сектора Армении Мецаморской АЭС, которая была построена во времена СССР, а ныне курируется Росатомом. Станция обеспечивает около 40 процентов электропотребления страны и, естественно, является зоной интересов России. Ереван же фактически обязуется перед Брюсселем реформировать национальную энергетику, в которой решающая роль принадлежит не только этой АЭС, но и российскому газу. Хотя конкретные параметры в соглашении не обозначены, очевидно, что Евросоюз вполне легитимно вовлекается в ключевой сектор экономики.

Означенные тренды проистекают прежде всего из сложной социально-экономической ситуации в Армении, сохраняющейся и после ее вступления в ЕАЭС. Как отмечала в середине декабря ереванская «Жоговурд» («Народ»), если в 2008-м уровень безработицы составлял 16,4 процента, то в 2016-м – 18 процентов, а в первом квартале 2017-го – 17,8 процента. При этом в 2008 году трудоспособное население насчитывало 2 миллиона 169,9 тысячи, а в 2016-м этот показатель снизился до 1 миллиона 962,9 тысячи из-за быстрорастущей эмиграции.

Иными словами, укрепление стратегических позиций России в Закавказье напрямую зависит от дееспособности ЕАЭС. Что требует прежде всего встраивания странообразующих отраслей в единый экономический комплекс Союза.