ТЕКСТ НАУЧНОЙ РАБОТЫ
на тему «БЛИЖНЕВОСТОЧНЫЕ МИГРАНТЫ В ЕВРОСОЮЗЕ»
Modus vivendi
Ближневосточные мигранты в Евросоюзе
© Володина М. А., Малышева Д. Б. © Volodina M., Malysheva D. Ближневосточные мигранты в Евросоюзе Migrants from the Middle East in the European Union
Аннотация. Исследована динамика современных миграционных процессов на Ближнем Востоке (БВ) с целью определения места инокультурных мигрантов из этого региона в политической жизни Европейского Союза (ЕС). Проанализирована политика ЕС в отношении мигрантов-мусульман — выходцев из стран БВ. Выявлены разногласия в ЕС по вопросам приема таких мигрантов и перспектив их интеграции в европейскую среду.
Annotation. The article examines the dynamics of modern migration processes in the Middle East (ME) in order to determine the place of foreign cultural migrants from this region in the political life of the European Union (EU). The peculiarities of the policy of the EU towards the Muslim migrants from the ME countries are analyzed. There are differences in the EU regarding the admission of such migrants and the prospects for their integration into the European environment.
Ключевые слова. Международная миграция, инокультурные мигранты, Европейский Союз, Ближний Восток, мультикультурализм.
Key words. International migration, migrants from other cultures, The European Union, The Middle East, multiculturalism.
Миграция — перемещение людей через границы, связанное с постоянной либо временной переменой места жительства. Сегодня она представляет собой один из важнейших факторов, оказывающих влияние на взаимоотношения стран Европейского Союза (ЕС) и Ближнего Востока (БВ).
Многообразие видов и форм миграции отражает ее сложность и неоднозначность. Сама миграция делится на организованную, осуществляемую при участии государства, и неорганизованную, кото-
ВОЛОДИНА Мария Андреевна — старший научный сотрудник Национального исследовательского института мировой экономики и международных отношений им. Е. М. Примакова РАН (г. Москва), кандидат исторических наук.
МАЛЫШЕВА Дина Борисовна — зав. сектором Национального исследовательского института мировой экономики и международных отношений им. Е. М. Примакова РАН (г. Москва), доктор политических наук.
Статья выполнена в рамках подпроекта «Инокультурные мигранты в экономической и социальной жизни стран Европы, Ближнего Востока, Центральной и Южной Азии: уроки для России» проекта «Формирование полицентричного миропорядка: риски и возможности для России» программы Президиума РАН № 22 «Анализ и прогноз новых глобальных вызовов и возможностей для России».
рая производится самими мигрантами без помощи госучреждений. Внешняя (или международная) миграция, включающая в себя и трудовую, характеризуется добровольным перемещением граждан за переделы государств постоянного проживания для изменения постоянного места жительства либо осуществления трудовой деятельности. К этой категории относится и политическая миграция, вызванная конфликтами, гражданскими войнами, политическими преследованиями, т. е. обстоятельствами, при которых граждане вынуждены искать убежище в других странах, поскольку на родине им что-либо серьезно угрожает.
Существует и нелегальная миграция — въезд из одной страны в другую иностранных граждан и лиц без гражданства с нарушением законодательства принимающей страны о порядке въезда, пребывания, транзитного проезда и выезда иностранных граждан. Такая миграция нередко сопровождается произвольным изменением этими гражданами своего правового положения в период нахождения на территории чужой страны.
Миграция может быть добровольной и вынужденной. Участниками первой категории являются люди, добровольно покидающие страну своего постоянного проживания. Вынужденная миграция — это перемещение с целью поиска убежища, причем не обязательно политического. Мигрировать людей заставляют войны, экологические и техногенные катастрофы, экономические кризисы и пр.
В государствах Ближнего Востока наличествуют все вышеозначенные способы миграции, но превалируют три вида: международная миграция, ставшая результатом множества острых и затяжных кризисов в регионе, в особенности в Ираке, Ливии, Йемене и Сирии; неорганизованная и чаще всего нелегальная миграция, обусловленная экономическими, политическими и другими факторами, побуждающими людей к перемещению в Европу; трудовая миграция, как организованная, так и неорганизованная.
Миграционные процессы на БВ в контексте истории
Впервые с существованием иных культур европейские страны столкнулись в колониальную эпоху (ХV—ХVII вв.) сначала в Африке и Латинской Америке, затем на Ближнем Востоке. Включенный в ареал европейской колониальной экспансии, БВ основные свои миграционные потоки стал направлять в Европу. Стимулировала массовую миграцию из этого региона в развитые европейские страны деколонизация 1950— 1960-х гг. Тогда европейские государства остро нуждались в рабочих руках и потому широко открывали границы для временных (как им тогда казалось) рабочих из стран БВ. К этому следует прибавить и тот комплекс вины, который испытывали власти бывших метрополий перед населением своих колоний.
Крупнейшая колониальная держава XIX в. — Великобритания после роспуска своей империи, место которой заняло Британское содружество
наций (теперь Содружество наций), вначале предоставляла жителям своих бывших заморских владений право беспрепятственно селиться в Великобритании и странах Содружества. Хотя со временем этот процесс был свернут, много выходцев из стран БВ перебралось в Великобританию, где за счет быстрой рождаемости и проходившего бурными темпами процесса воссоединения семей составили многочисленную группу.
В такой же ситуации оказалась Франция, которая приняла за последние два столетия больше иммигрантов, чем любая другая страна Европы. Привлекая рабочую силу (в значительной мере из стран БВ и Африки), французы решали демографическую проблему, находя с помощью трудовых мигрантов замену стареющему местному населению. По завершении колониальной войны, которую Франция вела с 1954-го по 1962 г. в Алжире, из этой страны, как и из других французских владений в Северной Африке, где также шла деколонизациа, многие бывшие подданные империи перебрались в метрополию. Это были преимущественно выходцы из Алжира и Марокко, часть которых так и не легализовалась в местах своего постоянного проживания во Франции.
Германия, Италия, Испания и ряд других стран Западной Европы в 1960—1970-е гг. также поощряли миграцию, поскольку испытывали потребность в рабочих руках. Таким образом, европейские страны вносили свой вклад в стимулирование миграционных процессов на БВ.
Особенно активную политику по привлечению мигрантов проводила Германия, которой для восстановления разрушенной Второй мировой войной экономики требовалась дополнительная рабочая сила: ее с начала 1960-х гг. привлекали в основном из Турции, в результате чего в Германии стало проживать несколько миллионов этнических турок и курдов.
В последующие периоды масштабную миграцию (преимущественно трудовую) из стран БВ подстегивал неконтролируемый там рост населения. Он привел в ближневосточных странах к переизбытку рабочей силы. Миграцию стимулировали и растущее во всех странах БВ экономическое неравенство, стихийные и антропогенные бедствия, усиливающаяся дифференциация между богатыми (нефтеэкспортерами Персидского залива) и бедными странами, трансформация сферы региональной безопасности и глобальной политики.
Трудовая миграция с БВ поощрялась, как правило, местными правительствами. Это давало им возможность решать болезненную проблему занятости и стимулировало экономическое развитие, а денежные переводы, посылаемые на родину трудовыми мигрантами, помогали оживлять внутреннюю торговлю и способствовали притоку капиталов.
Вместе с тем ситуация 1950—1960-х гг., когда в условиях бурного экономического роста и отсутствия безработицы отдельные страны—реципиенты миграции (такие, как Франция, например) могли позволить себе принимать миллионы мигрантов, закончилась. Надвинувшийся на Европу с конца 1990-х гг. экономический кризис, сопровождавшийся безработицей, потребовал ограничений в приеме мигрантов. Осуществить эту задачу не удалось. Основной контингент нового потока мигрантов (особенно в 2015—2016 гг.) составили «ищущие убежище» выходцы
из стран Ближнего Востока, вынужденные покинуть прежнее место жительства по религиозным, социальным, политическим причинам, а также по причине вооруженных конфликтов на территории их стран. Старт такому беспрецедентному, массированному и неконтролируемому нашествию мигрантов в Европу дали процессы, инициированные в регионе БВ «арабской весной» [1].
Международная миграция как детище «арабской весны»
Фоном для развившихся под ее воздействием в странах БВ внутриполитических катаклизмов и гражданских междоусобиц стало общее неблагополучное положение в экономической и социальной сферах. Безработица, голод, экологические проблемы побуждали людей перемещаться в поисках лучшей жизни в Европу. Немалую ответственность за возникшую на БВ турбулентность и ее следствие — всплеск миграции — нес и сам Евросоюз. Ведь это он принял активное участие в поддержании на БВ войн и репрессий: поставками воюющим сторонам оружия, открытым (как в случае Ирака и Ливии) или завуалированным (как в Сирии) военным и политическим вмешательством, — что способствовало разжиганию конфликтов, а значит, и активизации международной миграции.
В ходе активной фазы «революций» в Тунисе и Ливии в 2011—2012 гг. большая часть мигрантских потоков пришлась на страны Южной Европы — Испанию и Италию. C 2011 г. резко возросло число нелегальных мигрантов, преимущественно тунисцев и сирийцев, пересекавших (наряду с афганцами и эритрейцами) границы европейских государств и превративших итальянский остров Лампедуза в основной пункт своего транзита. Но это была только прелюдия более масштабного наплыва в Европу мигрантов: их стали «поставлять» с 2015 г. в основном Сирия, Ирак, Йемен.
Гуманитарный кризис в этих странах был вызван гражданскими войнами и бесчинствами религиозных радикалов, наибольшую известность среди которых обрело запрещенное в России «Исламское государство» (или ИГИЛ). Конфликт в Сирии, начавшийся с антиправительственных выступлений, переросших затем в гражданскую войну, трансформировал саму Сирию и весь регион. Ныне большая часть этой страны лежит в руинах, тысячи людей убиты, две трети населения (65%) покинули места своего проживания. Если в 2010 г. в мире насчитывалось менее 30 тыс. сирийцев — «беженцев и ищущих убежище» [19. С. 33], то к концу 2017 г. их количество возросло до 6,3 млн [14. С. 14].
Потенциальной «горячей точкой» может стать и Алжир, где в период охватившего страны региона «арабского пробуждения» властям удалось купировать внутриполитический кризис [4. С. 448—473)]. Но вспыхнувшие вновь в Алжире в марте 2019 г. массовые протесты грозят стране дестабилизацией, а Европе — новым притоком беженцев. Слабость алжирского правительства может усугубиться ситуацией в приграничных странах — Ливии и Мали, где сторонники ИГИЛ удерживают сильные позиции.
Инокультурные мигранты
По подсчетам Международной организации по миграции (МОМ), почти треть всех международных мигрантов (из общего числа в 75 млн) обосновалась в Европе, составив там в 2015 г. около 10% населения [19. С. 18]. По другим данным, в европейских странах к концу 2017 г. насчитывалось свыше 6 млн мигрантов, беженцев и переселенных лиц (в Турции - 3,480 млн) [14. С. 14].
Мусульмане, прибывающие в Европу, имеют собственную религиозную идентичность и самосознание. Сейчас в ЕС больше всего мусульман проживает в Германии и Франции (примерно по 4,7 млн в каждой) [6. С. 49]. Большинство живущих в Германии мусульман принадлежит к суннитам ханафитского мазхаба, являющегося наиболее распространенной религиозно-правовой школой ислама. Но растет число приверженцев салафизма, радикального направления в исламе [8. С. 57]. В Великобритании насчитывается около 2,9 млн мусульман. Максимальна доля мусульман в населении Франции — 7,5%, в Нидерландах — 6%, в Бельгии — 5,9%, в Германии — 5,8%, в Великобритании — 5,8%. В Париже и его пригородах насчитывается около 1,7 млн мусульман, что превышает показатели любого другого европейского города [6. С. 49]. К середине XXI в. в Европе от четверти до трети населения будут составлять мусульмане.
Даже опыт первой и второй волн, в которых мигранты были выходцами из стран Магриба и Турции, показал, что интеграции мусульман в европейскую общность не произошло. Политика ассимиляции дала результаты только в области владения иностранными языками, но не затронула религиозную и связанную с ней культурно-бытовую сферу. Не произошла и интеграция большинства мусульман в принимающее общество. Инокультурные выходцы из стран БВ с одинаково низким социальным статусом предпочли территориально и политически консолидироваться.
Это привело к формированию в крупных городах Европы так называемых no go zones — кварталов, компактно заселенных этническими и религиозными меньшинствами, включая мигрантов из мусульманских стран БВ (например, район Моленбек в Брюсселе, где проживают в основном выходцы из Марокко) [3]. В таких закрытых зонах безработные молодые люди нередко становятся объектами религиозно-экстремистской пропаганды, здесь занимаются нелегальным и преступным бизнесом, распространением наркотиков, а то и взращиванием террористов. Создаются условия для быстрой массовой мобилизации ино-культурных мигрантов, что угрожает стабильности страны.
В серьезную проблему превратились боевики, устремившиеся в страны ЕС под видом беженцев и перемещенных лиц из конфликтных зон Сирии и Ирака: эти «бойцы джихада» стали ответственными за большую часть совершаемых в Европе террористических актов. На роль их исполнителей выбирались, как правило, имевшие в ЕС гражданство мусульмане — потомки более ранних поколений переселенцев с БВ, пополнившие ряды «спящих» религиозно-экстремистских и террористических ячеек.
Инокультурные «пришельцы» с БВ стали также одной из причин экономического и социального кризиса в странах ЕС, усугубив проблемы безработицы, неравенства, социального обеспечения. Был затронут с появлением мигрантов и целый комплекс вопросов, связанных с обеспечением безопасности — свободы передвижения, контроля над внутренними и внешними границами, борьбы с терроризмом и радикализмом (как религиозным, так и политическим).
Миграционный кризис в Европе не только выявил проблемы ЕС, но и определил главные «болевые точки» в развивающихся странах, откуда мигранты устремляются на Запад в надежде на лучшую жизнь.
1. Проблема модернизации, видоизменения некоторых доктрин и концепций в исламе для более четкого восприятия современного мира и искоренения агрессии среди радикальных верующих (многие радикалы отрицательно относятся даже к таким необходимым в XXI в. вещам, как компьютер). Ислам в Европе имеет свои особенности, и нередко у мигрантов возникает острое неприятие к тем последователям ислама, кто постарался адаптироваться к новым условиям и стал более толерантным к инокультурным проявлениям. Так, в Германии в 2017 г. была открыта так называемая Либеральная мечеть Берлина, в которой могут молиться шииты и сунниты, женщины и мужчины, представители ЛГБТ-сообщества [5].
2. По законодательству ЕС мигранты распределяются в соответствии с наличием необходимых условий для их дальнейшей адаптации на территории ЕС. Важным критерием для принятия большого количества мигрантов в той или иной стране—члене ЕС являются инфраструктурные возможности, строительная политика в конкретных городах. Активное строительство в крупных городах Европы (Лион и др.) как раз и привлекает значительное число мигрантов1.
3. Неоднородны и сами мигранты. Отношения между турками и арабами в Европе трудно назвать добрососедскими — сказываются многовековые, со времен Османской империи, исторические противоречия. Индийцы и пакистанцы настороженно воспринимают необходимость сосуществовать в европейских городах.
4. Проблема исламской адаптации в Европе обнажила остросоциальную и цивилизационную борьбу в самой Европе по вопросам о роли христианства. Многие церкви закрываются, некоторые «перепрофилируются», становясь книжными магазинами (как в Маастрихте), ресторанами (как в Гааге или Лейдене), нередки случаи покупки данных сооружений исламскими общинами для переоборудования церквей в новые мечети (Либеральная мечеть в Берлине находится в здании бывшей церкви).
1 Косвенно об этом свидетельствует статистика по странам о количестве нового жилья, возводимого на 1 тыс. жителей: в 2017 г. в Австрии строили в среднем 8,6 объектов для жилья на 1 тыс. человек, за ней следовала Франция с показателем 6,4, тогда как в Италии — 0,9, Чехии - 3, Венгрии — 3,9 и т. д. [16].
5. Миграционные потоки в Европу нередко входят в зону влияния и контроля мафиозных групп (преимущественно в Италии) и используются для нелегальной работы, торговли наркотиками, проституции [13]. Самым криминальным, а потому слабоизученным аспектом влияния мафии на миграционные потоки являются так называемые проводники, которые помогают мигрантам из Африки и Азии попасть на территорию ЕС [9].
6. Деиндустриализация Европы оказала негативное влияние на все сферы жизнедеятельности ЕС, и этот процесс затронул наиболее ущемленные слои населения — мигрантов. Наиболее примечателен пример миграции из франкоязычных стран в Валлонию (Бельгию), где в 1960— 1980 гг. было сосредоточено основное индустриальное производство. С закрытием главных заводов и сворачиванием программ промышленного производства (где работали в том числе и мигранты) многие франкоязычные мигранты были вынуждены искать работу во Фландрии, где основным языком является нидерландский. Это создало катастрофические условия для сосуществования фламандского населения и новых этнических/религиозных групп (которые не могут адаптироваться к новому языку, традиции и культуре). Точных данных миграционных потоков из Валлонии во Фландрию нет, поскольку данный процесс носит для Бельгии политический характер и затрагивает проблему самоопределения двух враждующих между собой этнических групп в государстве — валлонов и фламандцев.
Многие исследователи нередко задаются вопросом: почему выходцы из такой демократичной и либеральной страны, как Марокко, становятся главными организаторами террористических атак в Европе? Одна из главных причин возникновения агрессивного отношения марокканцев (да и представителей других стран) к европейской культуре — неспособность адаптироваться к новым условиям. Миграционные потоки в Европу из стран Северной Африки «первой волны» — с обретения независимости этими государствами в 1950—1960 гг. — носили преимущественно социально-экономический характер. Европе требовались рабочие руки, а в Северной Африке работы не было. Потомки этих мигрантов рассчитывали найти соответствующую их квалификации работу, но с перемещением европейского производства на Восток количество безработных узкоквалифицированных мигрантов возросло, что подорвало экономическую и политическую стабильность в ЕС.
Интересной иллюстрацией противоречивой ситуации с миграционным потоком стала Германия, где государственная поддержка земель и местных органов власти для принятия мигрантов будет поступательно падать, а социальные выплаты после предоставления убежища будут расти (см. рис. 1).
Успешное решение миграционного кризиса в ЕС будет зависеть от комплексного преодоления всех обозначенных социоэкономических, цивилизационных, религиозных противоречий, накопившихся за последние десятилетия.
Рисунок 1. Федеральные расходы на беженцев (в млрд евро, прогноз)
Источник: Министерство финансов ФРГ, 2016 г.
Политика ЕС
Европе, позиционировавшей себя в недавнем прошлом как христианская цивилизация, стал грозить «закат» (почти по Шпенглеру) — постепенное исчезновение собственных социокультурных оснований и идентичности.
Официальная аргументация сводится к тому, что для поддержания стандартов социального государства европейские страны вынуждены принимать мигрантов, которые в теории должны заменить на рабочих местах в странах ЕС убывающее и стареющее население. Так, канцлер Германии Ангела Меркель, хотя и признала в 2010 г. провал политики мультикуль-турализма, в разгар «арабской весны» инициировала приток в страну мигрантов, объявив, что Германия готова принять 800 тыс. человек.
Это подразумевает проведение политики, направленной на признание правомерности и ценности культурного плюрализма (этнических культур, религиозного и расового сообществ). А это означает предоставление государствами—членами ЕС своим культурным (этническим, религиозным и пр.) группам равного социального статуса.
На практике такой подход рождает проблемы. Он требует от правительств увеличения затрат на обустройство, интеграцию, обучение ино-культурных мигрантов. Как показал опыт предшествующих десятилетий, экономическая активность мигрантов с БВ значительно меньше, чем у местного населения; но одновременно более высокая по сравнению с европейцами рождаемость в семьях мусульман-мигрантов оборачивается дополнительной нагрузкой на социальную сферу. По справедливому замечанию В. Сахаровой, «тактический выигрыш в прошлом может привести к стратегическому проигрышу в будущем, поскольку массовая иммиграция окончательно разрушает... опору европейского благосостояния — социальное государство» [11. С. 7]. В массовом сознании инокультурные мигранты с БВ стали восприниматься как угроза единству общества.
Евросоюз руководствуется рядом нормативно-правовых актов, регулирующих вопросы миграции: Соглашение стран Шенгенской зоны о свободе перемещения, регулирующее правила въезда и выезда из стран ЕС; Дублинские соглашения о регистрации беженцев и др. Кроме того, ЕС активно сотрудничает с международными институтами, занимающимися проблемами беженцев и мигрантов (Управление Верховного комиссара ООН по делам беженцев, МОМ и др.). В октябре 2016 г. Совет ЕС утвердил создание на базе Агентства ЕС по безопасности внешних границ (Фронтекс — фр. Frontières extérieures) Европейской службы пограничной и береговой охраны, в функции которой вошла охрана внешних границ ЕС, а также осуществление мониторинга для предотвращения проникновения в ЕС нелегальных мигрантов. Эта структура, как и Фронтекс, стала играть важную роль в проводимых ЕС разведывательных и военных операциях, в том числе и на БВ.
Особую роль в решении мигрантской проблемы ЕС отвел Турции как транзитному государству. На саммите ЕС—Турция 29 ноября 2015 г. был согласован план действий, по которому Турция (в обмен на 3 млрд евро, активизацию переговоров о вступлении в ЕС и визовую либерализацию) должна была способствовать сокращению притока мигрантов в ЕС, улучшив условия приема их на своей территории. Греция, Кипр и Италия, а также страны Центральной и Восточной Европы — Венгрия, Словакия, Чехия и Польша — выступили против, объяснив это своим нежеланием делать слишком большие ставки на участие в делах ЕС государства, не входящего в его состав. Критики соглашения с Турцией предостерегли руководство ЕС и от того, что Анкара получит мощный козырь, которым она сможет влиять на переговоры о вступлении в Евросоюз. Высказывалось и опасение, что в случае недовольства ходом переговоров руководство Турции может открыть границы и наводнить Европу новыми беженцами. Тем не менее, 3 февраля 2016 г. страны— члены ЕС дали добро Турции на урегулирование кризиса с беженцами, и Еврокомиссия одобрила это соглашение. Затем оно несколько раз пересматривалось Турцией, но в целом соблюдалось.
В ЕС растет озабоченность в связи с неконтролируемой миграцией, усиливается раскол европейских обществ на антиисламистов и мульти-культуралистов.
Разногласия в ЕС по вопросу приема мигрантов
Позицию чиновников ЕС и ряда согласованно действующих с ними правительств, обосновывающих необходимость продолжения приема мигрантов, не разделяют многие политики, партии, значительная часть общественности.
21 июня 2018 г., отвечая на вопросы газеты Le Figaro, 87% французских читателей газеты выразили сомнение в том, что ЕС сумеет урегулировать нынешний миграционный кризис. И лишь 13% заявили, что верят в способность Брюсселя справиться с этой проблемой на саммите Евросоюза (28—29 июня 2019 г.) [7].
Массовая миграция с БВ создает в Европе проблемы в сфере идентичности и культуры. Французский журналист Рено Жирар, утверждающий, что 73% европейцев считают, что ЕС не защищает их, подчеркивает: «Неконтролируемое прибытие массы мигрантов, которые плохо сочетаются с европейской культурой, ...выводит из равновесия государства ЕС, как мы видели на примере британского референдума и итальянских парламентских выборов. Европейскую культуру (дочь Античности, христианско-иудейской культуры и Просвещения) может захлестнуть волна людей, чей образ жизни несовместим с европейским и чье массовое присутствие на нашей земле может породить лишь напряженность. Массовая иммиграция подрывает единство и солидарность западных обществ. Она ведет к раздроблению некогда единого общества на множество безразличных или даже враждебных по отношению друг к другу общин. Некоторые представители меньшинств (по счастью, не все!) отказываются от интеграции и погрязают в преступности. Их ненависть к нашей стране может привести только к терроризму» [17].
Иммиграция способствует в Европе подъему популизма и усилению позиций правых партий. В Великобритании поддержка Брекзита во многом объясняется неприятием миграции. Страны Вышеградской группы (Польша, Венгрия, Словакия, Чехия) отвергают требования Берлина принять иммигрантов. Противоречивая ситуация складывается в самой Германии.
Там в основу стратегии правительства в отношении мусульманского населения легла предложенная членом правящей ХДС/ХСС Вольфгангом Хойбле концепция «немецкого ислама», согласно которой мусульмане-иммигранты объявлены «частью германской нации». Но ряд членов ХДС/ХСС противопоставили этому другой подход, утверждая, что Германия — не мусульманская страна, а государство христианских традиций, и немецкое общество не обязано приспосабливаться к исламу [8. С. 57].
С 2015 г., когда Германия приняла большую часть беженцев, отношение в стране к инокультурным мигрантам коренным образом изменилось, причем и официально. Так, в 2016 г. Ангела Меркель ужесточила миграционную политику, выступив за равномерное перераспределение беженцев и мигрантов по отдельным странам ЕС. Этот подход был поддержан правительствами Италии и Греции, больше других страдающих от наплыва беженцев и нелегальной миграции. В 2018 г. канцлер ФРГ предложила для сокращения притока новых мигрантов создать в ряде
стран БВ центры временного содержания мигрантов; но правительства Ливии, Алжира, Туниса, Марокко и Египта, к которым было обращено это предложение, не поддержали его [18].
Агрессивные акции мигрантов-мусульман и рост количества салафи-тов в Германии привели к росту популярности правоконсервативной партии «Альтернатива для Германии» (АдГ), ставшей главным оппонентом федерального правительства. В 2016 г. была принята официальная политическая программа АдГ, где в противовес выдвинутой ХДС концепции «немецкого ислама» АдГ предложила лозунг «Ислам не для Германии» [8. С. 58]. АдГ считает, что, поскольку интеграция инокультурных мигрантов невозможна, нужно закрыть границы и покончить с массовой миграцией. АдГ разделяет существующее во многих странах Европы предубеждение по отношению к исламу, который, как заявляют многие, противостоит «свободному демократическому порядку».
Усилилось влияние, особенно в восточных землях, немецкого пра-вопопулистского движения ПЕГИДА (Patriotische Europäer Gemeinsam sind Wir Stark — Европейцы патриоты. Вместе мы сильны), созданного в декабре 2014 г. в Дрездене. пЕгИДА организует акции против «исла-мизации Европы» и иммиграционной политики (мультикультурализма) немецкого правительства [2. С. 19—20].
Францию нынешняя волна миграции в Европу серьезно не задела. Одна из главных причин этого — социальные условия в республике хуже, чем в Германии, Австрии, Великобритании и Швеции, куда и устремляются в основном ближневосточные мигранты. Но серия чудовищных терактов в Париже, осуществленных ИГИЛ 13 ноября 2015 г. и унесших жизни 129 человек, усилила негативные настроения в отношении мигрантов. Наибольший политический выигрыш получили партии правого фланга, в числе которых — Национальный фронт, чью позицию в отношении иммигрантов разделяет все большее число французов [2. С. 24].
В Италии, где с 2013 г. свыше 70 тыс. нелегалов высадились на ее побережье, растет озабоченность общества в связи с тем, что мигранты представляют угрозу сохранению культурной идентичности, не говоря уже о социальном и общественном порядке. Этими настроениями не преминули воспользоваться правоцентристские партии («Лига Севера», «Народ свободы») и праворадикальные объединения — «Ла Дестра» («Правые»), «Форца нуова» («Новая сила»), «Национальный альянс» и «Националистическая партия Италии» (НПП), обвиняющие правительство в бездействии. Победившая в 2018 г. на выборах и считающаяся правопопулистской коалиция в составе «Движения пяти звезд» (ДПЗ) и «Лиги Севера» (ЛС) предложила собственный подход к решению миг-рантской проблемы: свои основные усилия она направила на урегулирование ливийского кризиса. Правительство, возглавляемое Джузеппе Конти, надеется таким путем сдвинуть с мертвой точки решение проблемы ливийского миграционного коридора, остро актуальной для электората ДПЗ и ЛС. Вторая цель заключается в том, чтобы потеснить в этом вопросе Францию, которая со времени прихода к власти в 2017 г. Эммануэля Макрона старается перехватить у Италии инициативу в ливийском кризисе.
Во время шестимесячного председательства Австрии (в 2018 г.) в Ев-ропарламенте канцлер Себастьян Курц неоднократно упрекал ЕС в бездействии и неэффективном подходе к решению мигрантского кризиса. Обратило на себя внимание и его заявление о том, что защита европейских граждан не должна сводиться к выражению «солидарности» и «сострадания», а привести к «смене парадигмы в миграционной политике» таким образом, чтобы она была сфокусирована «на защите наших внешних границ, что станет предпосылкой того, чтобы наша общая Европа освобождалась от границ» [18]._
В Нидерландах несистемная партия евроскептиков «Форум за демократию», решительно выступившая за ограничение миграционных потоков в Европу, заняла весной 2019 г. первое место на выборах в провинциальные органы власти, что сулит ей перспективу серьезного представительства в сенате (первая палата Генеральных штатов) Нидерландов.
Наиболее непримиримую позицию в отношении мигрантов заняла Венгрия. Ее премьер Орбан, возглавляющий правоконсервативную партию «Фидес» (Венгерский гражданский союз), постоянно активно критикует ЕС за уступки в отношении мигрантов. В 2018 г. «Фидес» инициировал принятие закона «Стоп Сорос», который вводит уголовную ответственность за помощь нелегальным мигрантам со стороны НКО. Закон направлен в основном против фонда американского миллиардера Сороса «Открытое общество»: его венгерские власти обвиняют в прямом содействии наводнению Европы мигрантами с Востока. Заодно с Соросом критике в Венгрии подверглись и структуры ЕС. Так, 22 февраля 2019 г. Орбан заявил, что в Брюсселе засело «проиммиграционное большинство», стремящееся увеличить число мигрантов, из-за чего «Европа
перестанет принадлежать европейцам» [10].
* * *
Политические и гражданские конфликты на БВ будут расширять вынужденную международную миграцию, тем более что методы ведения боевых действий в конфликтных зонах ужесточаются, и там быстрыми темпами происходит разрушение социальных, экономических и политических систем. Выталкивать людей из региона будет и ставшее на БВ обыденным явление — формирование однородных в культурном и этническом отношении обществ, что, как правило, сопровождается насилием в отношении людей, исповедующих иную религию или являющихся представителями другой этнонациональной группы (этнические и религиозные чистки).
Для ЕС наплыв инокультурных мигрантов обернулся серьезными потерями в сфере экономики, культуры, безопасности и идентичности. Но и БВ понес ощутимый урон в результате оттока из региона работоспособного молодого поколения, которое могло бы участвовать в развитии государств, в восстановлении разрушенных войнами и конфликтами хозяйств в своих странах. В проигрыше оказываются и сами мигранты, надеющиеся на обретение в европейском «раю» лучших условий жизни, но попадающие вместо этого, как правило, в тяжелое положение.
Миграционная политика ЕС остается недостаточно эффективной, а миграционное законодательство имеет ряд недостатков, затрудняющих преодоление кризиса. Отсутствие солидарности между государствами не дает Европе возможности для принятия конкретных мер по предотвращению кризиса.
Литература
1. Долгов Б. В. Феномен «арабской весны» 2011—2016 гг.: причины, развитие и перспективы. М. : ЛЕНАНД, 2017.
2. ЕС перед вызовом миграционного кризиса / Н. К. Арбатова, А. М. Кокеев (ред.). М. : ИМЭМО РАН, 2016.
3. Ефимова М. «Никто не отважится пойти туда» : Как живут мигрантские гетто в Европе // РИА «Новости». 2018. 21.04. —
ria.ru/20180421/1519078588.html (дата обращения: 23.03.2019).
4. Конфликты и войны XXI века : Ближний Восток и Северная Африка / Д. Б. Малышева, В. В. На-умкин (ред.). М. : Ин-т востоковедения РАН, 2015.
5. Мечеть, где рады всем: либеральный ислам пустил корни в Берлине // Русская служба BBC. 2017. 07.08. —
www.bbc.com/russian/features-40843664 (дата обращения: 01.04.2019).
6. Миграционный кризис в Европе / А. П. Кошкин (ред). М. : ФГБОУ ВО «РЭУ им. Г. В. Плеханова», 2016.
7. Мюллерсон Р. Евросоюз и пираты Варварского берега: между «где-то» и где угодно». — http:// ru.valdaiclub.com/a/highlights/evrosoyuz-vs-piraty (дата обращения: 26.06.2018).
8. Ночвина Б. А. От мультикультурализма к исламофобии? Проблемы интеграции мусульманских общин в ФРГ // Juvenis scientia. 2017. № 2.
9. Орбан пригрозил ЕС новыми информационными атаками. // РБК. 2019. 24.03. —
www.rbc. ru/politics/24/03/2019/5c978e679a7947077ab327e5?from=from_main (дата обращения: 23.03.2019).
10. Они пошли другим путем. // Euronews. 2018. 03.12. —
ru.euronews.com/2018/11/30/ migrants-bosnia-europe (дата обращения: 31.03.2019).
11. Сахарова В. В. Мультикультурализм и политика интеграции иммигрантов: сравнительный анализ опыта ведущих стран Запада. СПб. : Златоуст, 2011.
12. Фельден Э., Хайн М., Гуща С. Незримые и опасные: салафиты на западе Германии // Немецкая волна. 2018. 22.10. —
www.dw.com/ru/незримые-и-опасные-салафит...-германии/a-45927107 (дата обращения: 03.03.2019).
13. Barbie L. N. «Migrants are more profitable than drugs»: How the mafia infiltrated Italy's asylium system // The Guardian. 2018. 01.02. —
www.theguardian.com/news/2018/feb/01/mig...-italy-asylum-system (дата обращения: 01.04.2019).
14. Global Trends. Forced displacement in 2017 // The UN Refugee Agency. Geneva, 2018.
15. IOM Middle East and North Africa Regional Strategy 2017—2020. Cairo : International Organization for Migration, 2017. —
publications.iom.int/system/files/pdf/mena_regional_stategy.pdf (дата обращения: 21.03.2019).
16. Number of construction starts of new residential properties // Statista. —
www.statista.com/ statistics/650798/initiated-dwellings-by-country-europe (дата обращения: 01.04.2019).
17. Renaud Girard: «L'immigration de masse est un scenario perdant-perdant» // Le Figaro. 2018. 31.08. —
www.lefigaro.fr/vox/monde/2018/08/31/310...-perdant-perdant.php (дата обращения: 29.02.2019).
18. Trifkovic S. Merkel's Fading Star // Chronicles Magazine. 2018. 05.06. — https://www. chroniclesmagazine.org/merkels-fading-star (дата обращения: 28.06.2018).
19. World Migration Report 2018. Geneva : International Organization for Migration (IOM), 2017. —
publications.iom.int/system/files/pdf/wmr_2018_en.pdf (дата обращения: 28.06.2018). ♦
....
, приложили усилие Штаты когда финансировали переброску беженцев в Европу. 
)
![[xoxol]](/media/kunena/emoticons/smile116.gif "[xoxol]"){kind=small}
Вот Вы, с Дядей Вовой продуманные!