===
Надо сказать, что в Германию приезжают обычно чисто по экономическим соображениям, но чтобы остаться хотя бы ненадолго, причину надо придумать политическую и покруче. Но вот причин этих с распадом Союза как бы больше и нет, и новоявленным солженицыным приходится искать другие причины. А Германия, как и большая часть свихнувшейся Европы, тоже теперь активно выступает за защиту прав голубых, розовых (лесбиянок) и прочих там зеленых. И тут прошел слух в лагере для беженцев, что для того, чтобы остаться в Дойчланде, нужно всего лишь обладать сексуальной ориентацией, за которую еще есть соответствующая статья в Уголовном кодексе своей страны. Как эту ориентацию доказать — простите, не знаю. Может, там они следственный эксперимент ставят...
Случай в иммиграционном офисе
Был я в прошлый понедельник в кройдонском иммиграционном офисе, в простонародье — «хоум офис», вид на жительство продлевал. Каждый, кто был в «хоум офисе» и оформлял там визу, не даст соврать — атмосфера там похуже, чем в приемной у дантиста, несмотря на то что за последний год отношение к аппликантам,[19] на мой взгляд, немного улучшилось, а именно — иммиграционные офицеры стали больше улыбаться и перестали хамить. Сидеть и ждать своей очереди пришлось долго, мобильник заставили отключить, и мне ничего более не оставалось, как вертеть головой и пялиться на окружающих.
Особое внимание привлекла пара одинаково одетых молодых людей. Они сидели в первом ряду, держались за руки, шептались, хихикали и делали друг другу губы бантиком. Одеты они были в обтягивающие полосатые джинсы-стрейч, белые рубашки с воротниками-жабо и шляпы типа «альпийский кризис» с коротким фазаньим пером. Заподозрив этих альпийских стрелков в принадлежности к славянам (годы упорных тренировок позволяют мне безошибочно узнавать русских мужчин даже под слоем помады и туши для ресниц), я купил чашку кофе и подсел поближе, с целью более пристально рассмотреть вышеописанное явление.
Физиогномика меня не подвела, геи (а это были они!) действительно говорили по-русски. Нас вызвали к соседним окнам одновременно, и паспорта мы тоже получили вместе. Мне продлили «визу высококвалифицированного иммигранта», а одному из парней в свою очередь поставили «визу незамужнего однополого партнера», в полном соответствии с новым законодательством об однополых браках и защите секс-меньшинств от репрессий. На этом мое общение с иммиграционным офисом закончилось еще на пару лет. Но самое интересное произошло после…
Мы снова столкнулись с молодыми людьми на выходе из здания, где все аппликанты, просидевшие в зале ожидания три-четыре часа, судорожно тянули сигаретки, закрываясь от холодного ветра. Я стал невольным свидетелем следующего разговора:
— Бля, сотри помаду, мне на тебя смотреть противно…
— Ты на себя посмотри, невеста…
— Блиин… я чуть не заржал, когда ты стал про медовый месяц рассказывать…
— Хорошо, что они фотодоказательств первой брачной ночи не попросили предъявить…
— Фу, бля… гыыы!
— Ладно, надо валить, пока не попалились… Вечером в клуб приходи, мы с Ленкой часов в девять подгребем.
— Ага, договорились.
— Может, пожрем пойдем?
— Да ну нах, в таком виде по городу колбаситься впадлу, встретишь еще с работы кого, объясняй потом.
— Ладно, до вечера, лесбиян.
— Да пошел ты… кстати, не знаешь, вчера на работе сервак починили?
— А фиг знает… я вчера раньше ушел.
— Ноги брить?
— Гыыы…
— Ну все, пока…
— Ага, до вечера…
Я шел в сторону парковки и гордился, не помню чем, то ли тем, что я русский, то ли тем, что я не лесбиян…